Автор: Maks_Montana Название: Неожиданная встреча. Рейтинг: R Действующие лица: Джефф, Бриджит, Изикил. Жанр: Экшен, Драма. Примечание: Качество написания – отвратительное, к концу повествования скатилось еще ниже. Все притянуто за уши, дерни – и развалится на куски. Мог бы написать еще столько же страниц о недостатках и ошибках данного фанфика. Статус: закончен.
31 октября 1952 года.
Изикиил
Мотор старого, еще отцовского, эвакуатора стал жаловаться на жизнь пару часов назад. Причем чем дальше, тем все настойчивей, что оптимизма не прибавило. И черт меня дернул подвязаться на этот заказ. Тот драндулет можно было и в два раза меньшей машиной отбуксировать. Но отказываться было поздно, да и деньги давали приличные... Первый раз в этой области, но, насколько помню разговоры хозяина машины, оказавшегося весьма словоохотливым, ни одного приличного мастера в округе нет. А судя по проникающим в кабину звукам, сам я ничего с ним сделать в полевых условиях не смогу. Так что впереди маячит безрадостная перспектива куковать на дороге со сдохшим движком в ожидании попутного грузовика. Или связаться с кем-нибудь из коллег? Помогут, конечно, отволокут до дома. Но потом недели две помнить будут. Сапожник без сапог. Да и рация что-то барахлит, как поехал обратно, не могу даже с диспетчерской связаться, сообщить, что задерживаюсь. Пожалуй, съеду на обочину, постою немного, может потом отдохнувшая машина сможет на малых оборотах доковылять до дома. Припарковался, выключил двигатель, погасил свет в кабине, что бы не посадить аккумулятор. Сложил руки на руле, положил на них голову. За пару часов температура в салоне не должна сильно упасть, так что смогу поспать с комфортом.
Как следует отдохнуть мне не дали. Минут через двадцать в боковое стекло аккуратно, но настойчиво постучали, а свет фонаря ударил мне в глаза. Экипаж проезжающей мимо полицейской машины заинтересовался одиноким грузовиком и странного вида водителем. Странного? Тут они правы¸ но я уже привык. Впрочем, документы оказались в полном порядке, и с лица стража порядка быстро исчезла подозрительность. А вникнув в суть проблемы, шериф сказал, что неподалеку мастер все же есть. Хотел показать на карте, но моя его чем-то не устроила. Долго водил пальцем вдоль трассы, что-то пытаясь отыскать, потом плюнул на это дело и предложил просто следовать за ним. Сказал, нам по пути. Свернув с дороги на второстепенную, мы проехали еще километра три-четыре, когда впереди замаячило пятно света, оказавшееся при приближении обычным мотелем. Ничем среди известных мне собратьев он не выделялся. Длинное деревянное строение, вытянутое вдоль дороги. Весь второй этаж занимают небольшие номера, двери которых выходят на балкон, опоясывающий здание. Обшарпанное и лет десять уже не крашенное. Впрочем, при нашем-то климате, это ему не сильно навредит, а проезжающему вечером уставшему путнику все равно, как выглядит готовая приютить его гостиница. Особенно если альтернатива - заночевать на обочине пустой дороги. Да и будет ли еще этот путник? Дорога явно не пользуется популярностью и на стоянке в одиннадцать вечера, рассчитанной на двадцать машин, всего три. Автомобиль шерифа – четвертый. Справа от главного строения – какой-то сарай, тоже не отличающийся на первый взгляд надежностью. Оттуда доносится довольное хрюканье – хозяева держат меню под боком. Слева – стандартный амбар, от которого веет жженым железом и бензином. Из-за него выглядывает парочка уже полу разобранных рыдванов. Вероятнее всего это и есть мастерская. Вообще, будь тут более интенсивное движение, местечко могло бы процветать… А может его и построили, прознав про скорое появление в округе какого-нибудь развлекательного центра или рабочего поселка вместе с фабрикой, а потом объект куда-то перенесли, оставив вложивших в это место людей с носом. Сам доехал гайка в гайку. Грузовик после остановки и короткого разговора с мастером заводиться уже не пожелал, и его пришлось заталкивать в гараж механика уже трактором. Кстати, он мне сразу понравился. Я ожидал увидеть грузного мужика лет под пятьдесят, с опухшей рожей, всем своим видом показывающего, что он мне куда нужнее, чем я ему, и придется немало доплатить за то, что бы все было сделано в срок, но был приятно удивлен. Молодой парень лет девятнадцати-двадцати, все время поправляющий очки, внимательно выслушал, задал пару уточняющих вопросов и заверил, что к утру закончит. А если нет – ремонт бесплатно. Так что сейчас я сижу в теплом помещении, уверенный в том, что завтра с утра точно получу свой GMC в целости. На столе приличных размеров порция картошки с грибами, исходящая паром, и кружка пива. А ночь проведу не в постепенно остывающей кабине, под утро трясясь от пронизывающего ее осеннего холода, а в каком-никаком, но все же жилище. Неплохо. Так что спасибо, шериф. Повезло мне тебя встретить.
Снова скрипнула дверь - сегодня явно удачный день для этой забегаловки. Кроме завсегдатаев, определить которых труда не составило, тут уже есть я. Пожилая супружеская пара заняла дальний столик. Не иначе как решили навестить места своей юности. Еще шесть человек – четыре парня и две девушки, окружили какого-то старика, что-то рассказывающего им брюзжащим голосом. Ну и четверка мутных типов у входа. Из тех, кого обычно старательно избегают владельцы магазинчиков, не пожелавшие платить за «крышу» и понадеявшиеся на порядочность местного полицейского. Интересно, кого же еще сюда занесло? Что?! Не может быть... Джефф и Бриджетт. Когда же я их в последний раз видел? Кажется, еще перед войной. Быстро закончив у стойки управляющего и получив от него ключ, оглядев зал, они направились в мою сторону. Неужели узнали? Да нет, откуда? Да и некогда им по сторонам смотреть, видеть старых одноклассников, они сильно заняты друг другом. Выбрали столик через один от моего, сделали заказ и тут же переключились на всякие житейские мелочи. - Пойду в номер, - вскоре донесся из-за спины тихий вздох. – Глаза слипаются... - Я скоро к тебе присоединюсь, - я не видел выражения лица Джеффа, когда он это говорил. Но что-то в его голосе мне почему-то не понравилось. Слишком фальшивый, что ли. Или это у меня просто паранойя разыгралась, вызванная откровенной неприязнью к этому человеку? По крайней мере, Бриджетт ничего не заметила и спокойно удалилась. И все же интересно, она то что в этой глуши забыла? Впрочем, какое мое дело? Лет десять ее не видел, и еще бы столько же не видеть.
Вот и выяснилось, кого поджидала мутная четверка. Не успела за блондинкой захлопнуться дверь, как они оживились. Двое остался сидеть на месте, не иначе как страхуя других, подсевших за столик к тусовщику. Пока шли мимо, успел неплохо рассмотреть. Это не обычная дворовая гопота, которая, подойдя вразвалочку к столику, сразу бы начала гнуть пальцы, но с которой и справиться было бы легче. Нет, совершенно не та манера поведения. Тут, как я и предположил раньше, более солидные люди. Какая-то мафиозная ячейка, скорее всего. И что им от него нужно? Впрочем, зная его характер, не удивлюсь, если Джефф задолжал цифру с тремя-четырьмя нулями. - Понимаешь, мы уже устали ждать, - ну, так и есть. И судя по интонации, попал бывший одноклассник крепко. Терпение у человека на исходе и в следующий раз встреча может кончиться сломанной рукой, ногой или другими неприятностями, мотивирующими на поиск необходимой суммы. Интересно, это он от них бегал все десять лет, не показываясь в родном городке, или новые? Скорее второе... Впрочем, мое какое дело? Его проблемы, пусть сам и выкручивается. Но следующая фраза заставила меня пересмотреть планы. – Ты поставил ее на кон и проиграл. С кем не бывает, - тут голос стал понимающим. - Уважаемые люди пошли тебе навстречу, дали время ее выкупить, заплатить штраф. Согласись, двадцать пять тысяч – не так уж и много. А ты, приятель, ни денег, ни девчонку не отдал. Да еще и свалить решил, как говорят... Мразь! Какая же ты мразь! - Нет. Как такое можно было подумать? Я вам заплачу, - так, уже проскакивают нервные, истерические нотки. Как бы не повернулась ситуация в дальнейшем, это не очень хороший знак. Видно, сильно его прижали. – Найду, где достать... Так, что-то мне сильно бьет в глаза свет от той лампы. Пересядем ка мы чуть правее. Заодно и участников беседы видно будет... Один из четверки сидит напротив, с важным видом сложив на столе руки, и, слегка наклонившись вперед, смотрит прямо на тусовщика. Честно говоря, слыша до этого весь разговор, я думал, что это существо будет и дальше выпрашивать еще время. Предлагать забрать машину, дом, еще что-нибудь... И в итоге ему пойдут навстречу. Последний раз. Это все, что мне сейчас было нужно. - Поздно. У тебя был месяц – ты его просрал, - рыкнул второй, что сидел рядом с Джеффом, перекрыв тому путь к отступлению и, на всякий случай, по-приятельски положив ему руку на плечо. – Так что или плати сейчас, или мы забираем девчонку... Выхвати он оружие, если есть. Начни он хотя бы драку, я поддержал бы его, не задумываясь. Благо есть чем. Но все мои самые плохие предположения, самые отвратительные оценки его характера и воли, увы, сбылись. - И больше я вам ничего не должен? – с плаксивой надежде уточнил он. Получил в ответ кивок. - Забирайте, - этот голос я запомню навсегда. В нем буквально прогрохотал вниз по скале тот камень, та глыба, что упала с его плеч. Точно, его больше не будут поджидать на улице. Больше не будут доставать ночными звонками. Больше не будут присылать анонимные письма с угрозами или еще чем-нибудь, более неприятным. За его машиной не будет навязчиво, щекоча нервы, ехать наблюдение.... -Славно, - второй хлопнул поникшего тусовщика по плечу, кивнув тем, что сидели у входа. Можете назвать меня идеалистом, гуманистом или моралистом, но решение я принял мгновенно, ни секунды не колеблясь. Пусть эта тварь решает свои проблемы в одиночку и уж точно никак не впутывает в него ничего не подозревающую Бриджетт. Интересно, ты случайно натолкнулся на этих ребят здесь или вообще специально привез ее сюда? Ладно, потом с тебя спрошу. Хлопнула дверь, выпуская двух человек на улицу. И мы тогда пойдем. Оставим только официантке на чай.
Странно, из-за стенки не доносится ни звуков борьбы, ни отчаянных криков о помощи. На удивление тихо. Толкаю дверь их номера. Не заперто. - Ну вы что, подождать не можете? – раздраженно бросает первый, тот, что стоит рядом со входом, наблюдая за происходящим в номере, и начинает поворачиваться в мою сторону. Завершить движение ему не дает рукоять моего Кольта, резко опускающаяся на затылок. Что-то проскулив, он оседает на пол, боком сползая по дверце шкафа. Не уверен, но, кажется, я все же проломил ему череп. Второй успевает развернуться, но только для того, что бы увидеть перед своим лицом темный провал пистолетного ствола. А чего вы еще хотите? Он в два раза меня больше. Выстрел. Массивное тело с грохотом падает навзничь. Все, закончили... Увы, нет. Все только начинается. Первым делом осматриваю сжавшуюся в комок и успевшую забиться в угол Бриджетт. Глаза, только я сделал к ней шаг, сфокусировались на мне. В них и испуг, и удивление – события сменяются очень стремительно, просто не успевает за ними. И подо всем этим – твердое желание не сдаваться и бороться до конца, насколько хватит сил. Не думаю, что физически она могла навредить мне или прежним налетчикам, но останавливаюсь в шаге от нее. - Цела? – несколько утвердительных кивков в ответ. Хорошо, на этом пока и остановимся. Ответила, уже неплохо. Судя по поведению, сильного шока она испытать не успела, и, значит, не придется силой или волоком тащить ее за собой. - Они успели что-нибудь с тобой сделать? – краем глаза отмечаю отрицательное мотание головой, шмоная карманы первого. Документы – не интересно. Бумажник... Пожалуй возьмем, черт знает, как все пойдет дальше. Пистолет – за пояс. Черт, где же ключи от машины? Так, здоровяк, а у тебя что? Твою мать. Пока выяснял состояние Бриджетт и осматривал первого, под вторым успела натечь приличная лужа крови. Уже давно на подобное у меня нет рвотного рефлекса, но и необходимость копаться в окровавленной одежде особого энтузиазма у меня не вызывает. Да и наследить не хочется. Черт, похоже, и у этого их нет. Водитель, вероятно, остался внизу... - Быстрее одевайся, отсюда надо уходить, - бросил через плечо. Может, вышло не очень тактично, но сейчас не до этого. Надеюсь, сообразит, что совет дельный. – Да где же… - последняя попытка обыскать карманы. Тут по телу прошла судорога - кто-то дотронулся до моего плеча. Резко обернулся, успев подумать, что если это на выстрелы уже примчались остальные, то конец. Но нет, это была она. Стоит, уже в куртке, и протягивает ключи. - Отлично, пошли.
Мы успели достичь противоположного тому, где поднялась эта парочка и я, конца гостиницы, когда раздались чьи-то злобные возгласы. Высунув половину корпус из-за двери номера, один из бандитов открыл огонь из пистолета. Соображает быстро. Увидел тела на полу, не нашел девчонки, да еще и кто-то бежит по проходу... Но слишком поздно, придурок. Попасть на такой дистанции уже проблематично, а преследовать нас по прямой галерее ты не станешь – чистое самоубийство. У самой лестницы я развернулся и выпустил в сторону стрелка всю обойму из трофейного Браунинга. Это остудило его пыл, заставило снова юркнуть в помещение. Еще пара пуль, уже из собственного Кольта, разбили освещающий двор фонарь. Двор погрузился во тьму, лишь немного разгоняемую светом из занавешенных окон бара, и мы успели без проблем пересечь его и добежать до стоянки. И началось... Стекла машины шерифа разлетелись на куски. С шипением стал выходить воздух из прострелянных покрышек. Послышались характерные звуки удара пуль о жесть кузова. Бьют от входа в забегаловку. К счастью, автомобиль Бриджетт стоял третьим в ряду, и ему сильно достаться не могло, разве что пара лишних дырок и содранная краска с багажника. Хоть я больше беспокоился о рикошетах, способных, пусть и с малой вероятностью, перебить бензопровод, повредить тормозную системы, сделать лишнее отверстие в бензобаке или камере колеса. Блин, да вы с кем воевать собрались, ребята? У вас инстинкты такие, гангстеры недоделанные, Томпсон с собой на банальный прессинг таскать? Или настолько опасались своего несостоявшегося груза? Двадцать восемь. Двадцать девять. Тридцать. Сейчас должен перезаряжаться... Еще и диск нацепил?! Убью! - Готово, - несостоявшаяся жертва, наконец, смогла в окружающем полумраке справиться с замком. - Залезай, - сам пытаюсь заставить стрелка с автоматом искать укрытие. Бесполезно. Если раньше большая дистанция была нам в плюс, то сейчас уже я не могу попасть в намеченную цель. Оглядываюсь. Бриджетт уже в машине и успела перебраться на пассажирское сиденье. Умница, соображаешь. Сам сажусь следом. Поворот ключа. Движок завелся с пол-оборота. Газу! Последнее, что успеваю заметить, как падает, скошенный очередью, шериф, выбежавший на звуки пальбы и попытавшийся остановить нападавших, а в метнувшегося ему на помощь паренька-механика начинают стрелять с балкона.
- Кажется, оторвались, - в зеркало заднего вида пока никого. Можно перевести дух, но не сбавлять скорость. Кажется, Бриджетт начинает окончательно приходить в себя, и уже не представляет собой послушную марионетку, подгоняемую страхом и слепо делающую то, что говорят. Еще раз взглянула на меня, наверное, пытаясь понять, кто я такой и чего от меня следует ждать дальше. Понимаю, что не узнала... Еще бы. Я и так в первых красавчиках никогда не ходил, а уж после заварушки в Нормандии... Половина лица обгорела, пока вылезал из подбитого Шермана. И зачем, спрашивается? Что бы в следующую минуту рядом разорвался уже осколочно-фугасный снаряд, нашпиговавший меня раскаленным железом. Потом, правда, все вытащили, но тело до сих пор словно из лоскутов сшито. Как и оставшаяся целой часть лица – три длинных рубца, так и не сошедших полностью, тому неплохое наглядное доказательство. В общем, от того паренька, что тайком смотрел на нее на выпускном, ничего не осталось. А вот сама Бриджетт... Я только сейчас заметил, что она ни капельки не изменилась. Такая же прекрасная, что и десять лет назад. - Стой, надо вернуться, - судорожно кидается к рулю, намереваясь развернуть машину, но чего-то подобного я ждал. Рукой удерживаю ее на месте. – Джефф. Он ведь остался там... – воистину, как же она непорочна. Только выбрались из проблем, и тут же готова ринуться спасать любимого человека. И попыток не оставляет. Что ж, придется открыть ей глаза. - Сиди тихо. Он тебя и сдал. - Что? Я не верю. Этого не может быть. Как? - Он проиграл тебя в карты... – но объяснить все толком мне не дают. Позади тьму развеял свет мощных фар. Нас догоняет какой-то автомобиль. В зеркало заднего вида наблюдаю, как пассажир высунулся из окна. Вспышка, звук выстрела. Промах... Так, надо выравнивать ставки. - Догоняют, держи руль, - бросил пассажирке, доставая пистолет. Несколько не очень ловких телодвижений и мы, на скорости, о чудо, не улетев в кювет, поменялись местами. Теперь можно заняться и преследователями. Высунулся в окно, прицелился…
Черт, что это было? Машина резко подпрыгнула, я больно ударился животом о дверцу, едва не потеряв сознание от боли и вышедшего из легких воздуха. Потом - стремительно приближающийся ко мне ствол растущего на обочине дерева. Его шершавая кора должна была быть последним, что я запомню – потом просто сломало бы шею. Тогда почему я жив и сейчас вижу перед собой приборную панель своего собственного грузовика. Что за черт? Задремал? Возможно. Но нервы точно пора лечить, такие кошмары сняться. Кошмары?.. С ней. Мда, ты точно помешан, приятель. Все надеешься ее найти, снова увидеть хоть издали? Десять лет прошло. А ты все ее помнишь. Вон даже фотография на панели имеется... Ладно, хватит сантиментов. Но где я, черт возьми, нахожусь? Этот точно не шоссе. Проморгался, глаза более или менее привыкли к мраку. И тут же отпрянул назад, вжавшись в сиденье. По спине пробежали мурашки, на лбу выступил холодный пот. Перед машиной разинуло пасть какое-то чудовище, явно намереваясь заглотить ее в свое черное чрево в один присест. Стоп. Это всего лишь какой-то старый покосившийся амбар, уже наполовину сгнивший и лишившийся ворот, на месте которых осталась лишь испугавшая меня в начале пустота. Подождите, что-то он мне напоминает. Медленно, очень медленно, боясь подтверждения своей догадки, повернул голову. Так и есть. Справа от машины из мрака темными провалами окон на меня смотрело здание того самого мотеля, где я был (или не был?) всего полтора часа назад. Тогда впереди, перед капотом - мастерская. Если посмотрю в зеркало заднего вида – увижу свинарник. Действительно, так и есть. Стоит на прежнем месте. Вернее на его месте лежит груда сгнившего дерева, которой он когда-то был. Первое спонтанное желание, возникшее только я увидел гараж, и нарастающее вместе с животным, первобытным страхом, по мере наблюдения за остальными элементами местности, – завести мотор и рвануть из этого странного места, в которое я каким-то мистическим образом попал. Ему поначалу и последовал, успокоившись до того состояния, что смог спокойно завести двигатель. Что? Не понял. Ровный бас, совершенно не то туберкулезное покашливание, что я слышал до этого. Какого черта? Ладно, с этим будем разбираться в мастерской. Хоть одно осталось неизменным – рация по-прежнему молчит. Поехали. Машина, чихнув выхлопом, начинает набирать скорость, увозя меня... Стоп! Скрипнули тормоза, колеса прошуршали по грунту. Пусть все это странно. Пусть явно отдает чем-то потусторонним. Но... Все было настолько реалистичным, настолько естественным, настолько живым. Такого не бывает. И что-то мне подсказывает, что здесь и сейчас могу найти ответы на многие, давно интересующие меня вопросы. Снова глушу двигатель, выбираюсь на свежий воздух. Тишина. Ни единого звука. Ни шелеста листьев, тревожимых ветром. Ни уханья совы, ни стрекотания насекомых... Словно всю живность вывели. На небе ни звездочки, только луна пару мгновений назад выглянула из-за туч, слегка разогнав сумрак и дав увидеть весь двор мотеля целиком. Посмотрел себе под ноги, на дорогу. Вся разбитая, в выбоинах и трещинах, с клочьями торчащей из нее травы - явно давно не ухаживали. Ни старых, ни новых следов на ней луч фонаря из тьмы тоже не выхватывает. Да и кто по ней поедет? Явно ничего хорошего случайному путнику она не несет. Подкараулят какие-нибудь отморозки, или, не заметив, на скорости влетишь в глубокую яму, и с мясом вырвет колесо. Да и туман от болота не способствует быстрой и комфортной езде. Оглянулся, на этот раз более внимательно и спокойно осматриваю остатки гостиницы. Половина второго этажа отсутствует, только кое-где торчат, словно ребра, балки и столбы. Крыша на сохранившейся части вся сгнила и провалилась внутрь помещений. Балкон все еще держится. Аккуратно приблизился. Атмосфера во дворе та еще, давит не хуже катка. Низко над землей висят клочья тумана, из него постоянно доносится какой-то скрип и стоны. Кажется, еще секунда – и из белесой дымки на тебя набросится призрак или обезумевший маньяк, а из-под земли покажется рука, практически лишенная кожи и мяса, в одних рваных лохмотьях и схватит за ногу. Приходится шаг за шагом убеждать себя сделать еще один. Очень громко на фоне остального скрипнула дверь бара... Ничего. Абсолютно. Практически вся мебель отсутствует. А та, что осталась – лишь сгнившие обломки стола и нескольких стульев. Стойка управляющего пока цела благодаря толстому слою лака, а на задней стене все еще висят несколько ключей. С выцветшими бирками, все покрытые ржавчиной. Маленькое свидетельство того, что здесь когда-то кипела жизнь. А это что? Внимание привлекли несколько газетных вырезок, пришпиленных позади барной стойки. Боясь дотронуться до полуистлевших клочков бумаги, просто осторожно подхожу ближе, подсвечивая фонариком и стараясь не дышать в сторону нескольких колонок. «Бойня у дороги», «мафиозная разборка», «приезжий с Западного побережья что-то не поделил с местной компанией», «девушка устроила стрельбу в гостинице и скрылась», «тело так и не было найдено, расследование продолжается», «бойня у дороги: разборка двух конкурирующих банд», «власти штата выражают соболезнование семье и друзьям погибшего при исполнении шерифа Смита Брауна». Отдельные строчки вспыхивали в мозгу подобно салюту. Это не плод моей больной фантазии. Это действительно было здесь. Но когда? Первая статья – 1 ноября 1942 года. Неудивительно, что я про нее не слышал. Да и остальные, наверняка, тоже. Случись такое сейчас – на следующий день знала бы вся страна, а тогда всех больше интересовала Африка и Восточный Фронт. И все нелепости, что мне кинулись в глаза, сходятся. И странно одетые бандиты. И прекрасно сохранившиеся машины довоенного выпуска. И все так же прекрасно выглядящая Бриджетт, с того момента как я видел ее в последний раз нисколько не постаревшая и не растерявшая своей красоты. Все это действительно было здесь... Или нет? Может кто-то, не принадлежащий миру живых, прочитав мои самые потаенные мысли и желания, решил потешиться надо мной, оказавшимся поблизости? Я никогда не верил во всю эту чушь, но, с учетом всего произошедшего – вполне может быть. Впрочем, можно проверить. Рискнем? Аккуратно оторванные статьи кладу в карман. Может, еще пригодятся. Лестница скрипит, шатается, но все же позволяет мне подняться на балкон. А теперь аккуратно, проверяя каждую доску, что бы не провалиться и не свернуть шею, идем вперед. Так и есть. Пулевое отверстие в одной из деревянных колонн. Тут стреляли. А что в номере? Обстановка полностью соответствует той, что я видел во сне. А вот шкаф, помимо того, что его дверца треснула – это я запомнил, имеет пару пулевых отверстий. Странно, в него я не попал, это точно. Или это сделала она тогда? Не знаю. Слишком все шатко – эти доказательства, конечно, немного укрепили мои предположения, но этого недостаточно.
Интересно, почему именно я? Что такого произошло в моей жизни, из-за чего, может на небесах, а может и в Темном Царстве, решили оставить меня на земле? Я была слишком счастлива, недостаточно страдала, пока была живой, что теперь обречена на собственный Ад на земле? Или просто что-то сделала не так? Не помогла кому-то в трудную минуту, когда человек отчаянно в этом нуждался? Или, наоборот, совершила что-то ужасное, сама того не желая и не ведая, что творю, и теперь плачу за это. Не верю, что могла причинить кому-то боль, но если это так, дайте мне шанс все исправить, а не запирайте в собственном теле. Сделаю все, что в моих силах, только бы закончился этот кошмар, только бы хоть один раз выбраться на поверхность... Но нет, не могу. Навеки прикована к одному единственному месту, раз за разом заставляющему переживать события последней ночи. Смесь страха, унижения и боли, ничем не предвещаемая, и завершившаяся коротким полетом автомобиля с дороги в трясину. Или во всем виновато болото, через которое проходит дорога? Не просто же так об этом рассказывал тот человек за дальним столиком, которого я краем уха слушала в баре. «Чокнутый старикашка» - мелькнуло тогда в мозгу. Типичный выживший из ума старик, одетый в какие-то лохмотья, все в дырках не смотря на кучу заплат, держащий в руках граненый стакан, в который собравшиеся вокруг него люди время от времени подливали спиртное, мотивируя травить байки дальше. И он рассказывал, активно жестикулируя и порой заплетаясь. Что-то говорил о том, что индейцы, жившие здесь, хоронили в нем своих убитых и умерших по особому обряду. Что это племя полностью вырезали первопроходцы, и, не утруждая себя правильным погребальным ритуалом, покидали все тела в трясину. После чего злых духов, с которыми по старым легендам боролись и усопшие, и живые члены общины, стало некому сдерживать, и теперь они наверстывают упущенное. У меня было много, очень много времени подумать. Возможно, в его словах и была доля истины, но не думаю, что древние существа избрали бы такой неинтересный и монотонный способ пытки, когда жертва не кричит от боли, не корчится в муках, а лишь медленно, но верно, сходит с ума от тоски и одиночества. Или именно это и является для порождений тьмы удовольствием? Видеть, как чья-то душа буквально разрывается на части от неизвестности, ведь это, как оказалось, и есть самое страшное... В том, что любое племя быстро вымирает, находясь в изоляции от остального мира, и нехватка новостей убьет его быстрее, чем отсутствие притока свежей крови, я убедилась на собственном примере. Ведь ничего не знаю. Ни единой крупицы информации, официальной или нет, о том, что творится в мире, ко мне не попадает. Да и как попадет? Еще одна насмешка судьбы. Никогда не слышала о призраках или душах, запертых в такой маленькой вещице, как собственное тело. Обычно это дом, участок или любая другая, относительно большая территория, по которой можно передвигаться. Но, как оказалось, есть и исключения. Хотя, наверное, я пережила бы и это. В конце концов, у меня есть воспоминания о прошлой жизни. Счастливой, безоблачной, не сильно обремененной заботами и переживаниями... Сколько раз я прокручивала в памяти свои, и не только, Дни Рожденья, Рождество, Хэллоуин, просто счастливо проведенные дни. Вспоминала сидящих за столом родных... И очень часто после этого еще больше хотелось разорвать себя на части. Что за это время случилось с ними? Как самочувствие? Узнали ли они что-нибудь обо мне или нет? Как долго вели поиски? Увы, на эти вопросы я не знаю ответов до сих пор. А может всему виной первый отчаянный крик души, как только мутная, вонючая болотная вода залила мне легкие и я умерла – «НЕТ! Не хочу уходить вот так»? Все вместе или что-то еще, мне неизвестное? Не знаю. Знаю другое – шанса на то, что кто-то избавит меня от приковывающей к месту гибели цепи уже нет. Первое время поблизости еще были люди, на место трагедии приезжали полицейские, медики, журналисты… Я пыталась до кого-нибудь докричаться. Все без толку, никто, даже приехавшая мама, не слышал моей мольбы. А сейчас на этой дороге никого больше не встретишь. Я бы уже давно потеряла счет времени, если бы не вновь оживающие перед глазами сцены последнего вечера моей жизни. Раз в год, в одно и тоже время. Неизвестные силы снова и снова заставляют меня смотреть на то, как все случилось, не давая возможности хоть как-то повлиять на события. Мне дозволено только наблюдать за происходящим собственными глазами. Так должно было случится и сегодня. Начала исчезать проросшая через трещины в асфальте трава, затянулись, словно старые раны, и сами трещины. Свет фар разрезал ночную тьму. Это к месту ночлега приближается наш автомобиль.
Отпуск начинался просто прекрасно. Джефф спланировал замечательную поездку с Западного побережья на Восточное, на машине, к его дальнему родственнику. Троюродному брату, кажется. Такому же балагуру, как и он сам, в этом году выбранному организатором какого-то молодежного фестиваля. Треть пути была позади. На ночь остановились в мотеле, где без всяких проблем сняли номер. Я вскоре, почувствовав навалившуюся усталость, поднялась наверх. Опустилась в кресло, полностью соответствующее внешнему виду здания – такое же старое, скрипящее и пыльное, и тут же погрузилась в сладкую полудрему, вытянув уставшие в дороге ноги.
Пробуждение было довольно грубым и неожиданным - с грохотом распахнулась дверь. Открыв глаза, увидела две, загораживающие проем, фигуры, подсвеченные с улицы фонарями на стоянке. Первая, что была выше, сделала шаг вперед, заходя в номер. Это был среднего роста, лет тридцати пяти мужчина, шире, чем нужно, но находящийся, судя по всему, в неплохой форме. Он тут же направился в мою сторону. Его напарник, прикрывший за собой дверь, был младше, ниже и тоньше, выглядел проворнее своего более грузного приятеля. Впрочем, тогда, в первую нашу встречу, в первые ее минуты, еще не до конца проснувшаяся и соображающая, что происходит, я не рассмотрела деталей. Лишь успела встать, ощущая исходящую от появившейся парочки нешуточную опасность. - Кто вы такие? Что вам... – первое, что смогла произнести, обескураженная беспардонным поведением и в куда большей степени, напуганная видом вошедших. - Заткнись, - сильный хлесткий удар по щеке опрокинул меня на пол. Падая, больно ударилась животом об угол кровати. - Ты аккуратнее, не испорть, - прокомментировали от двери. - Не учи ученого, - слегка огрызнулся старший, делая еще шаг в мою сторону. Постаралась отползти как можно дальше, забиться в угол, спрятаться от него так, что бы меня не было ни видно, не слышно. Но в крошечной комнатке с минимумом мебели, под пристальным взглядом, так и говорящим «все бесполезно», это было сделать весьма проблематично. - Уймись, крошка, - та же рука, или, скорее, лапища, грубо ухватила меня за шею и подняла над полом. - Джефф, - попыталась закричать, позвать на помощь, но из сдавленного горла вырвался только тихий шепот. - Бесполезно, - оскалился здоровяк, кидая мое тельце на кровать. – Он тебе уже ничем не поможет. А теперь слушай сюда. Сейчас мы все вместе выйдем, сядем в машину и уедем. И ты, если хочешь жить, будешь вести себя тихо, поняла? – нормально ответить я, даже если бы захотела, уже не могла. Подобравшийся сзади тонкий заклеил мне рот. Стоит ли говорить, что тихо вести я себя совершенно не собиралась и всеми силами старалась освободиться от цепко ухватившей меня за запястье, и тянущей в сторону выхода, руки. Самое интересно, у меня это получилось. Уже у самых дверей, извернувшись, ударила державшего меня по ноге. - Сучка, - каблук, разрезав брюки, оставил на голени довольно длинную и глубокую царапину. Конвоир отдернул ногу, разжал хватку и, прислонившись к стене, потянулся к раненой конечности. - Когда приедем, ее надо будет примерно проучить, - второй перехватил меня буквально через мгновение, обхватив рукой шею и слегка придушив. - Нет, прямо сейчас это и сделаю, - оскалился первый, которому идея явно понравилась. Шок прошел, и рана на ноге его теперь не сильно беспокоила, оставив лишь тупую пульсирующую боль. А инцидент лишь распалил. - Нет. Нет, не надо... – но тщетно. Мои слова лишь раззадорили обоих. Здоровяк кинул меня на кровать, стал стаскивать с меня джинсы... Произошедшее в дальнейшем я каждый раз стараюсь забыть самым первым из всех. И каждый раз, словно смеясь надо мной, эти картинки выцветают последними. А ехидный смех тонкого, комментирующего и дающего советы, звучит в ушах очень долго.
Не помню, сколько продолжался первый акт драмы. Пять минут? Десять? Полчаса? Не имеет значения. Для меня все смешалось в океан унижения, боли, слез и страданий, куда меня грубо засунули с головой, не дав набрать достаточно воздуха. Но он закончился. Короткий антракт и все должно было начаться по новой, если бы не небольшая ошибка тонкого, которой мне удалось воспользоваться. Уверена, он даже не подумал, что уже один раз изнасилованная, полностью раздавленная, жертва способна к сопротивлению, и кинул свою куртку рядом. Где я и увидела торчащий из кармана пистолет. Говорят, что самое наличие оружия уже придает человеку уверенности в собственных силах, но это был явно не мой случай. Слишком напуганная, подавленная, я слабо понимала, что следует делать... Последующие события я уже выучила наизусть, по минутам. Если в первый раз все произошло на автомате, на одних инстинктах, интуиции и подсознании, то наблюдая потом, от первого лица, изнутри собственного тела, его же глазами, уже спокойная, я успела все как следует рассмотреть и запомнить. В нависшего надо мной молодого, успевшего удивиться, но так и не понявшего до самого конца всю опасность своего положения, уже тянущегося к трясущемуся у меня в руках пистолету, я выпустила пять пуль. Одну за другой, практически в упор. Второй, все еще тяжело дышащий, попытался что-то сделать, кинулся вперед, слегка прихрамывая, но словно налетел на стену, как только я снова нажала на курок...
Но сегодня все пошло не так. Не понимаю, что произошло? Этого не было ни в первый раз, ни во все последующие. Да, они снова лежали в номере, уже не способные причинить мне вред. Но это сделала не я, а какой-то мужчина, быстро покончивший с обоими и начавший обшаривать карманы худого, не подающего признаков жизни. Делал он это с пугающим безразличием, быстрыми, давно отточенными, профессиональными движениями. Но успел меня быстро осмотреть и осведомиться о самочувствии. И что будет теперь? Это мой шанс обрести свободу, или судьба решила подшутить надо мной, дав надежду, а на самом деле события снова пойдут так же, как и раньше, ведь только небольшой фрагмент поменял действующих лиц.
Тогда я тоже вырвалась. Села в машину и попыталась уехать. Гнала на предельной скорости, но так же, как и сейчас, меня нагнали. Начали стрелять. Ай, черт, это произошло снова. Снова разлетелось в дребезги заднее стекло. Снова, повинуясь желанию спрятаться от пролетающей мимо смерти, я пригнулась, потеряла зрительный контакт с дорогой, лишь стараясь ровно держать руль. Но как раз на этом участке на асфальте лежала какая-то коряга. То ли корни дерева окончательно сгнили, то ли его повалил недавно прошедший ураган. Не знаю. Знаю другое – эта прихоть судьбы и покончила с погоней. Я слишком поздно увидела лежащее на пути препятствие и не успела его объехать. Машина, только начавшая поворот, в следующий миг ощутимо подпрыгнула и, уже не слушаясь моих команд, пролетев метров пять, воткнулась носом в болото. Нет. Ничего не изменилось. Все точно так же, как раньше.
Мне повезло. Или не повезло, как посмотреть. Сейчас я уже размышляю именно так. Я сильно ударилась головой о лобовое стекло и отключилась. Поэтому не наблюдала, с ужасом в глазах и замиранием сердца, как мутная вода заполняет салон. Не слышала холостых щелчков заклинившего дверного замка и вышедшего из строя механизма опускания стекол. Не наблюдала последнего крошечного пространства, не захваченного еще водой, у самой крыши, и не глотала судорожно из него воздух, стараясь отвоевать у смерти лишние пару секунд. Нет. Всего этого не было. Мои легкие спокойно, без растраты нервных клеток, заполнились водой и все, меня нет больше. Останься же я в сознании, кто знает, может быть и выбралась бы из тонущей машины. Может быть выкарабкалась бы на берег. А там что? Два разъяренных головореза... Не думаю, что они просто отвезли бы меня по нужному адресу. Сейчас, после десяти лет одиночества, неизвестности и отчаяния, я, может быть, и приняла бы такой вариант. Но, увы, я не умею поворачивать время вспять, и остается вновь на год быть запертой в медленно гниющем теле.
Но досада от упущенного шанса - ничто по сравнению с той бомбой, что разорвалась у меня в сознании, только прозвучали слова «он проиграл тебя в карты»... Как же я хочу заплакать. Просто, по человечески, заплакать. Через слезы передать, выплеснуть, все то отчаяние, всю ту боль, что испытываю сейчас. Джефф... Как ты мог? Как мог так поступить со мной? Ведь я всегда верила тебе. Была верна, любила, больше чем кого-либо. А ты просто использовал меня как разменную монету. Двадцать пять тысяч. Именно столько я и стою. Раньше было хоть что-то, поддерживающее меня в загробной жизни. Десять лет я тщательно оберегала последнее святое, непорочное, светлое, что оставалось в памяти. Любовь. Теперь нет и этого. Растоптано, разорвано на куски, вдавлено в грязь. Прекрасная шутка. Или так и было задумано изначально и новый игрок в спектакле – лишь прихоть моего неизвестного палача, возжелавшего окончательно лишив мою жизнь смысла? Кинуть конец веревки, за который я ухвачусь и начать меня вытаскивать вверх по склону обрыва, по которому я медленно сползала. А потом, когда останется совсем немного, когда по телу божественным теплом разольется Надежда, перерезать ее, а заодно хорошенько пнуть меня. Что бы я полетела вниз, прямо в разинутую пасть пропасти, в бездну.
Изикиил
- Ну же, давай. Есть! – можно перевести дух. Именно тот километр, именно то место меж двух деревьев. Если бы не знал точно, никогда бы не нашел. Но я слишком хорошо запомнил ближайший верстовой столб и показатели на приборной панели. Медленно, с ужасным скрипом давно не прокручиваемых колес, или, вернее, дисков – от покрышек остались одни лишь лохмотья, - машина, повинуясь усилию мощной лебедки, выползла из трясины. Заднего стекла нет, его разбила пуля. Половины лобового тоже – пошедшее паутиной трещин еще при погоне, при ударе об воду оно сильно пострадало. Выпадают из салона клочья перепутанных между собой водорослей, через многочисленные щели – между дверьми, из решетки радиатора, багажника, капота, - отовсюду струйками вытекает вода. Что-то уходит в трещины в асфальте, но большая часть умудряется вернуться в родное болото. Ко мне машина повернута кормой. Обхожу слева. Да, так и есть. Она сидит на месте водителя, мертвой хваткой вцепившись в руль... Полусгнивший труп, с ввалившимися щеками, с практически полностью отсутствующей кожей, с оскалом почерневших от времени зубов... Но даже в таком виде черты лица Бриджетт хорошо просматриваются. Это был не сон. И не чья-то глупая шутка. Это действительно была она...
Отошел. Устало присел на крыло вытащенного на дорогу автомобиля, уже не замечая ничего вокруг. Ни сразу промокших джинсов, ни резко похолодавшего воздуха, ни исходящего от гнилой машины ужасного запаха. Вот значит как. Джефф и Бриджетт... Сладкая парочка, ставшая королем и королевой выпускного бала. Счастливый союз, которому завидовала вся школа. Кто-то по белому, просто удивляясь и умиляясь нерушимости их довольно долгих отношений. Другие, в основном прошлые поклонницы парня, по-черному. Интересно, у одного меня он вызывал опасения и тревогу? Красавица и... Даже и не знаю, что сказать. Слишком легкомысленный, слишком беззаботный, живущий одним днем человек... Не верю, что он мог испытывать к ней по-настоящему глубокие чувства. Да, тогда во мне играла ревность. Но, черт, как же, порой, обидно быть правым. - Шестьдесят шестой, на связь. Паленый, ответь, мать твою! – от невеселых мыслей отвлекает ожившая, наконец, рация. – Ты там?.. - Жив я, Мелисса, - на том конце облегченно вздохнули. – И в полном порядке. У вас там, в конторе вроде карта еще довоенная висит? - Да, все никак поменять не можем. - И не надо. Найди ответвление от Пятидесятой трассы, то, что проложено через болото. И вызывай скорую и полицию на двадцать восьмой километр. Буду их ждать...
10 ноября 1952 года.
Изикиил
Они приехали спустя три часа. Объяснения, подписанные по нескольку раз бумаги, подозрительный взгляд офицера. Слезы ее матери. Благодарный кивок и крепкое рукопожатие отца... Все позади. Я стою перед ее могилой, на которой появились еще две розы, и не знаю, что делать дальше... Бриджетт. Тебя нет уже десять лет. Десять лет, как ты мертва. А я жив. Жив благодаря тебе... Главный хирург полевого госпиталя назвал это чудом? Ха. Если бы я сам не захотел тогда остаться в этом мире, он бы ничего не смог сделать. Как бы ни старался. Я действительно уже хотел сдаться. Меня кромсали на мелкие кусочки, что бы потом собрать снова. Раскрывая края многочисленных ран, совали в них щипцы и, иногда раскачивая слишком глубоко засевшие, вытаскивали уже остывшие куски железа. Паршивая анестезия уже давно не действовала, а не вырывался только потому, что не было сил даже на то, что бы открыть рот и закричать. Перед глазами проносились прожитые года. Невзрачный мальчишка с дальней фермы. Из той самой семейки, про которую ходят истории одна краше другой. Постоянный объект для насмешек и жертва побоев в школе и на улице. Сдохну, и никто не принесет цветов... Разве что плюнут на могильный камень, вытрут об него ноги и порадуются, что мир стал чище. - И ради чего мне стоит дальше жить? – промелькнуло тогда в мозгу. Но ты пришла ко мне в кровавом полубреду и улыбнулась. Просто улыбнулась, не проронив ни слова. И все. Мне хватило этого... Одного напоминания, что среди моря грязи, лицемерия и жестокости был и еще есть чистый островок теплоты и добра. А потом? Жизнь калеки, пусть и практически вылечившегося, не сильно радужная. Соседские дети, отпрыски моих бывших одноклассников, как и их родители раньше, с улюлюканьем бегут за мной, только появлюсь в городке. «Урод», «Паленый», «Франкенштейн»... Все это летит в спину вместе с комьями грязи. Их не останавливает даже «Пурпурное сердце», полученное уже в сорок пятом. Сколько раз я собирался наложить на себя руки? Когда просто от отчаяния, когда что бы желание разорвать этих мелких щенков на части не перелилось через край? И каждый раз твой образ снова появлялся и становилось лучше. Теплее, спокойнее. А теперь? Выходит, все напрасно? На земле не осталось ничего светлого и непорочного? Наивные мечты найти тебя. Просто случайно встретиться и, Боже, никогда этого не сделал бы, во всем признаться. Что всегда любил ту веселую девчонку, что жила неподалеку? Да просто увидеть, как ты улыбаешься, встретив человека, с которым когда-то раньше училась... Все превратилось в прах. Пора сделать то, что должно было свершиться девять лет назад. Меня там уже заждались... Пальцы расстегнули кобуру, ладонь покрепче обхватила ребристую рукоятку, потянула оружие вверх. - Не смей! – чей-то испуганный вскрик разрезал окружающую меня тишину, заставив меня одернуть руку от пистолет, словно тот в момент раскалился докрасна. Резко обернулся. - Не надо, - мягкий нежный голос. В нескольких шагах от меня стояла она. Полупрозрачный, серебристый силуэт, полностью, до мельчайших подробностей, повторяющий ее, такую, как я видел несколько дней назад. – Пожалуйста. - Ты... – так и застыл, не в силах сказать хоть что-то. Бриджетт сделала шаг навстречу. – Я... – даже и не знаю, что говорить. - Надеялась, что ты придешь, - грустно улыбнулась она. – Спасибо, что спас меня...
Бриджетт
Разговор со стражами порядка, с приехавшими с ними врачами, с моими родителями... Все это было без единой эмоции на лице, так что врятли кто-то мог предположить, что он придет сюда. Но я видела, что причиной такого поведения и отсутствия на официальных похоронах стала не безразличие к случившемуся... Я видела, что под этим тяжелым взглядом скрывается опустошенность, разочарование, скорбь. Он очень дорожил мной... Поэтому увидел то, что происходило в ту роковую ночь. Поэтому не уехал, судорожно вдавливая педаль газа в пол, пытаясь внушить себе, что это просто кошмар. Поэтому проследовал моим последним маршрутом и нашел останки. И именно поэтому он сейчас стоит тут. Пришел... И чуть не перешел черту. Но, слава Богу, успела его остановить. Зик, спасибо. Огромное спасибо. Не могу передать словами, как же я тебе благодарна. Ночной кошмар кончился, я проснулась. Это не передать словами. Это можно только почувствовать на собственном примере. Словно прозревший слепец, вновь наслаждающийся всеми красками мира, я ловила каждое мгновение, каждый лучик света, каждое дуновение ветра... На соседний дуб присела птичка и завела незатейливый мотив, где-то вдалеке раздался визг тепловозного гудка, по соседней улице бежит детвора. Я ловила каждое, пусть даже самое незначительное, событие. И чувствовала себя превосходно. - Спасибо, что спас меня... – он явно не понимает, о чем речь. Прости, но времени на объяснения у меня немного. Его вообще нет. Чудом удалось выпросить хотя бы эти несколько секунд. Зато у меня было время обо всем подумать.
Изикиил
– Мне пора. Но мы еще обязательно встретимся... - щеку обдало холодом – короткий поцелуй на прощание, и она уходит, плывет вниз по склону. Хочется рвануть за ней, остановить, все сказать прямо сейчас, еще на несколько минут задержать здесь... Но в душе понимаю, что это невозможно. Обернулась. - Я буду ждать. Так что подумай, что будешь говорить при встрече, - в последний раз улыбнулась, открыто, искренне, смеясь, и превратилась в бесформенное облачко. А налетевший порыв воздуха развеял оставшуюся от нее белесую дымку. Подумать? Я уже прекрасно знаю, что скажу тебе, Бридж. Но ждать этого придется чертовски долго.
Автор: realeggman Название: На фиолетовом волоске от гибели. Рейтинг: R Действующие лица: Коди\Сиерра, плюс массовка. Жанр: Драма. Статус: закончен.
Издавна сложилось, что различные украшения, торты и открытки красуются в комнате только по поводу какого-нибудь праздника, чаще всего дня рождения. Вот только настроение у именинницы было совсем не праздничное. Семнадцать свечей на торте почти потухли, а те, которые ещё горели были потушены падающими слезами. Обычно при подобных расстройствах слёзы Сиерры падают водопадом, но сегодня их было не так много. И это отнюдь не из-за того, что на этот раз ситуация не так уж и плоха, скорее наоборот – сейчас чувства фанатки были задеты очень даже глубоко. “Как он мог не прийти на мой день рождения?” – размышляла девушка, изливаясь слезами. Да, причина слёз – Коди. Опять. Он был единственным, кого Сиерра пригласила на своё семнадцатилетие, и даже при этом он не явился, чем и погрузил своего Фана Номер Один в такое ущербное состояние. “Хотя я сама виновата. До участия в шоу у меня совсем не было друзей, только германские танцы более-менее могли урегулировать мои отношения со сверстниками. Я общалась с людьми только на фан-сайте Отчаянных Героев, но их фанатизм был не вечен. Многие повзрослели и ушли с сайта, забыв обо мне и остальных, а новые фанаты были уже не те. У меня был реальный шанс завести друзей на третьем сезоне шоу, а что в итоге? Я всё своё время уделяла Коди, практически не обращая внимания на остальных. Ах да, я забыла упомянуть Иззи, с которой связалась ещё до своего участия ради добычи информации об участников, но это едва ли можно назвать дружбой. С остальными дружба не заладилась совсем. Со всякими Кортни, Хезер и Алехандро всё ясно, они наживают конфликты очень легко, но если бы я не ладила только с ними. Я даже с Оуэном однажды повздорила. С Оуэном, добрейшим участником шоу! А всё из-за того, что он своим пузом отбросил Коди куда подальше, то есть опять причина в нём. И я ведь даже не смогла добиться взаимной любви с помощью своей заботы, и в итоге меня ждала всеми ненавистная френдзона! Я стала ему лучшим другом, хотя он даже на мой день рождения не пришёл. И это называется дружбой?” – после такого вывода мозг Сиерры впервые за долгое время начал думать немного в ином направлении – “Значит ,всё это время Коди был источником моих проблем! А ведь я так его любила, что даже на своём торте сделала его точное изображение. – фанатка заплаканными глазами глянула на рисунок чрезмерно накаченного Коди на торте. Внутренний монолог Сиерры был перебит музыкой из заставки “Отчаянных Героев”, которая стояла у неё на рингтоне. Дрожащей рукой девушка приняла вызов. - Сиерра, извини, что я не смог попасть на твой день рождения! – из трубки был слышан виноватый голос Коди – Я зайду к тебе завтра, обещаю! Жди меня к семи вечера. - Хорошо, я буду тебя ждать, Кодюшенька. – Сиерра улыбнулась, однако в её улыбке было нечто пугающее. После того как Коди положил трубку, девушка пронзительно засмеялась, причём подобный смех обычно бывает слышен в психиатрических лечебницах. - Нас ждёт очень весёлый день. – Сиерра воткнула нож прямо в нарисованное кремом лицо Коди на торте. – Очень весёлый.
На следующий день девушка вовсю возилась на кухне, готовясь к встрече почётного гостя, точнее подлила яд в стакан яблочного сока, который был предназначен для Коди. - Я знаю, что ты не можешь устоять от яблочного сока. – всё так же пугающе смеялась Сиерра - А после этого сока ты вообще не встанешь. - Сиерра, милая, ты можешь погулять где-нибудь часок-другой? – на кухню зашла мать героини этой истории. - Но ко мне обещал прийти Коди! – Сиерра на удивление шустро спрятала колбу с ядом за коробкой сока - Неужели мне обязательно надо уйти? - У меня очень важная… Эмм… - мамаша отвела взгляд – деловая встреча, мы будем обсуждать очень важные и деловые вопросы… - Но ты же домохозяйка… - Сиерра пыталась ненавязчиво докопаться до истины, хотя ей основной целью является достижение возможности остаться дома и тепло встретить Коди. - ЖИВО ИДИ ГУЛЯТЬ! – мамка резко вытолкнула свою сумасшедшую дочурку из дома. Тогда Сиерре пришлось менять место встречи, посему она уже истерично нажимала кнопки на своём телефоне, что бы сделать звонок. - Алло, Коди? – фиолетоволосая по привычке попыталась начать закручивать пальцем провода на телефоне, однако не учла что это был мобильник – Я не смогу принять тебя у себя, может встретимся в другом месте? Хочешь в ту закусочную, которая рядом с твоим домом? Отлично, уже бегу! И девушка рванула к месту назначения, чуть не сбив мимо проходящего усача, который шёл с букетом цветов. Видимо именно его Сиеррина мамаша ждала на “деловую встречу”.
Несколькими минутами позже Коди зашёл в заведение, где его уже ждала Сиерра. Парень сразу её заметил, так как девушка заканчивала вырезать из салфетки человечка, очень на него похожего. Правда в следующую секунду голова салфеточного Коди была срезана, но настоящий Коди списал посчитал это случайностью. И зря. - Привет, Сиерра. Извини ещё раз, что не смог прийти на твой день рождения, просто я… - Коди неловко закусил губу, вспомнив что весь тот день он провёл застрявшим в унитазе, в который в очередной раз провалился – Плохо себя чувствовал. - Да ничего, всё хорошо. – девушка фальшиво улыбнулась – Примите мой заказ, пожалуйста? - Что будете заказывать? – типичная прыщавая работница сети фастфуда подошла к парочке с блокнотом – Сегодня у нас в меню новинка – салбургер с натуральными украинскими продуктами. - Нет, спасибо. – вежливо отказался Коди – Мне газировку и двойной бургер. - Ты же опять не сможешь его доесть. – Сиерра напомнила своему другу о том казусе. - Хорошо, тогда просто бургер. – недовольно пробурчал парень, после чего обратился к своей фанатке – А ты что будешь? - О, нет, я не голодна. – девушка вновь хихикнула. Кодстер начал во всю уплетать бургер, не обращая внимания на буквально прожигающий взгляд Сиерры, которая вновь придалась своим мыслям. Обычно она всегда думала о Коди, во всех случаях это были сладкие и романтичные мечты. Но сегодня был необычный случай, так как девушка просто перебирала в голове разнообразные способы убить парня. Внезапно её мысли были прерваны отвратительным звуком, похожим на кашель. Вернувшись к реалиям, первое, что увидела Сиерра, был побледневший Коди, который судя по всему испытывал расстройство желудка. Да, ему не стоило брать этот бургер. В один момент Кодмастер рванул к туалету, оставив Сиерру наедине со своими безумными мыслями. “Так ему и надо, я ещё добавлю этому паршивцу! Но он такой беспомощный, я не могу отпустить его на небеса одного… Но Коди должен понести наказание! Значит, есть всего один выход.” Сиерра встала из-за стола, направившись к туалету. Буква “М” на двери никогда не останавливала девушку, так как Кодюшеньке всегда требовалась помощь в этом помещении. Когда Сиерра зашла в туалет, Коди держал свою голову над унитазом, что бы непереваренный фастфуд попадал именно туда. - Сиерра, это ты-э-э-э-э-у-у-у-а… - новый поток органических нечистот не дал парню договорить, хотя вопрос был и так ясен. - Да, это я. – на глаза девушке попалось моющее средство, которым видимо тут всё и оттирают. Недолго думая, фанатка схватила его, зайдя Коди за спину. - Видимо не... Аррргх! – как только Кодстер обернулся, Сиерра брызнула моющим средством в его глаза, что помешало Коди видеть. Но осязание у него было в порядке, так что парень сразу почувствовал как впечатался в зеркало. Да, учитывая почти никакой вес Коди и врождённую силищу Сиерры, ей не заставило труда бросить парня прямо в туалетное зеркало. Весь оцарапанный Коди упал в раковину, слепо укрываясь от упавших осколков. А Сиерра взяла в руку довольно немаленький осколок зеркала, которым начала яростно дырявить Кодстера, доводя его до истеричного ора. “Я отомщу ему за месяцы игнора! Он пожалеет о своём существовании!” – именно эти мысли вертелись у девушки в голове на момент совершения убийства. Между этими фразами Сиерра периодически слышала истошные крики Коди, который умолял о пощаде, так до конца и не поняв причину Сиерриных действ. Парень прекратил кричать только тогда, когда окровавленный осколок зеркала был направлен прямо на его горло. - П-п-пожалуйста… Не надо… - заикаясь, прошептал Кодстер. Это было последнее, что он сказал. Резким движением руки, Сиерра перерезала Коди горло, из которого фонтаном хлестала кровь. - Вот… и всё. – сказала Сиерра, тяжело дыша – Но дело не завершено. Я говорила, что тебя одного никуда не отпущу. – девушка обращалась к Коди, и плевать что он труп – И я сдержу обещание! – зажмурившись, Сиерра произвела со своим горлом то же действие, что и с Коди минуту назад, только не так сильно, ибо инстинкт самосохранения у девушки, хоть небольшой, но был. После сего действа Сиерра рухнула на холодный кафель туалета, хотя тело девушки стало куда холоднее этого кафеля. “Вот и конец. Я отомстила парню, которого безумно люблю, сейчас умираю сама, но зато не оплатила заказ в закусочной. Ну, хоть не просто так я прощаюсь с жизнью”. На этой мысли в глазах у девушки потемнело. Вряд ли она потом увидит свет, так как её смерть была очень даже богохульна. И глупа, как, впрочем, и сама девушка. Каждый человек умирает так, как заслуживает, и эта немного странная история – прямое тому доказательство.
- Йоу-йоу-йоу, с вами Крис Маклин, и добро пожаловать… нет, это, как ни странно, не Ваванаква, и даже не иная другая помойка из тех, что вы видели или же могли увидеть. Странно, не правда ли? Да, я тоже чувствую себя не в своей тарелке: всё-таки привычней, когда вы, дорогие зрители, находитесь где-то далеко, а вместо нескольких сотен тысяч пар глаз на тебя смотрит лишь несколько объективов. Хотя вас тут значительно меньше, меньше даже, чем было в студии на Послесловии. «Крис,- скажете вы, - действительно, а как же они? Неужели с ними было то же самое?» Нет, тогда всё было совершенно иначе: посмотрите хотя бы на свои кислые рожи, заплаканные глаза… А сколько праведного гнева в взглядах – аж мороз по коже. И всё это мне… Впрочем, без камеры здесь тоже не обошлось. Конечно же, как можно пропустить такое событие? Как можно оставить вашего любимого ведущего без внимания? Что, неужели вы меня больше не любите? Да, это предсказуемо. Но в старые добрые времена… Если спросить вас про ваше любимое в прошлом шоу, то вы наверняка ответите, что оно было дерьмом и всё творившееся там просто обязано было закончиться чем-то подобным. И я с вами, пожалуй, соглашусь. Соглашусь, однако тут же поймаю вас на лицемерии - ведь вы любили это шоу. Ну ведь так приятно улечься на мягком диване, предварительно запасшись попкорном или какой-нибудь иной дрянью, и наблюдать, как кучка малолеток унижается, унижает, предаёт, лжёт и морально опускается прочими занятными способами – и всё ради кругленькой суммы. Ах да, и ещё щепотку драмы в виде слёз обиды, любовных параллелепипедов и чуть ли не совокуплений в прямом эфире – рецепт чертовски хорош. Но что же, слишком много драмы вышло в итоге? Подавились? Хах. Впрочем, это уже было не для вашей потехи… Итак, шоу мертво, мертво вместе с его постоянными участниками. «Крис, но как же мы будем жить без наших любимых героев?» Да как и раньше. Я верю, что вы шокированы, верю, что вам по–человечески жалко их, ведь они были так молоды и столько могли сделать… Но их жизни столько раз подвергались серьёзной опасности - всё ради вас - и вы это хавали и смеялись. И ни разу в ваших тупых головах не мелькнула мысль, что кто-нибудь может погибнуть. «Но это же шоу, Крис, там же всё продумано!» Не всё, ведь если б это было так, то оно бы не вызвало у вас такого восторга. Нет, я не оправдываюсь, но и вы не смейте – это мерзко выглядит. В ответ на всё это вы можете ткнуть пальцем в скорбящих родственников, но, чёрт возьми, их любимые детишки не смогли бы попасть на шоу без их согласия. Да, они сильно выросли со времён первого сезона, но тогда ваше мнение ещё имело силу. Но самое главное: почему вы даже не пытались их отговорить потом? Считали, что ваши дети достигли успеха, что они преуспели в этой жизни? И вас не смущала вся та мерзость, которой они занимались? Считаете, что это того стоило? Считаете, что ради денег и славы можно так опускаться? Мне кажется, что вы не очень хорошие люди. Впрочем, что уж говорить обо мне… Любил ли я это шоу? Определённо. Я был в центре внимания, моя власть была безгранична, а ещё там было что-то… что-то хорошее. Участники, быть может? Да, многие из них показали себя не с лучшей стороны, однако они были людьми. Да, всё банально. И нет, не думайте, что я поддерживаю принцип, согласно которому о мёртвых можно говорить либо хорошо, либо ничего. Я предпочитаю говорить объективно, и объективно они были людьми, людьми молодыми и ещё не сильно испорченными, во многом наивными, но искренними. Да, они, конечно же, не знали, что их ждёт, да и потом продюсеры делали всё возможное, чтобы им было как можно труднее уйти. Хотя бросить всё при желании было можно – ну не рабы же они в конце концов. Что-то тянуло их в шоу, и я не думаю, что только деньги и слава. Возможно, им было просто интересно, возможно, они хотели что-то доказать себе и другим, да и те же деньги можно потратить не только на свои мелочные прихоти. Они не играли – они жили. Но эта их «жизнь» стала затягиваться… Что нужно продюсеру? Вот тут ответ очевиден: деньги, конечно же, и их он намерен выжимать из открывшегося источника до последней капли. Да все из вас сделали бы так же - чего скрывать-то. И первые три раза всё было весьма неплохо. И даже четвёртый, даже пятый сезон ещё не вызывал тошноту, хотя в этом скорее всего заслуга новых участников. Но далее всё пошло наперекосяк, хотя это, возможно, показалось лишь мне. А знаете, что было самым ужасным? Нет, сценаристы старались, техники старались, даже мы с Шефом старались – всё сгубило другое. Участники сгубили всё. Детишки выросли, сильно выросли, выросли и полностью осознали, чего хотите от них вы, мои дорогие зрители. И стали просто актёрами, разыгрывающими перед вами несуществующую драму. Я понимаю их и не могу винить. Но им стоило всё бросить, причём намного раньше. «Крис, но ведь всё было шикарно!» Конечно, они старались, но я видел всё. И меня тошнило от этого… Вы посчитали, что я просто потерял былой задор. Верно, но причина была именно в этом. Мне это не нравилось, а продюсерам стал не нравиться я. Мне выдвинули ультиматум: либо я продолжаю натянуто улыбаться, либо валю к чёрту. Да, мне стоило уйти, как и им. Но я остался. Поэтому я ничуть не лучше их. Но я попытался сказать им, что они неправы, что нужно быть людьми, как бы странно это ни было слышать от меня, циника и садиста. Некоторые задумались, но только у истерички Кортни хватило здравого смысла, или же гордости, чтобы взять и свалить. Все выросли, и лишь она повзрослела. Парадокс. И поэтому она жива. Нет, я не бросил попытки достучаться до остальных, но всё оказалось тщетно. Более того, мои работодатели обратили внимание на мои действия. Я пытался сказать, что пытаюсь поднять рейтинги, в которых уже давно наметился спад, однако их планы казались им лучше моего. Но к чёрту начальство – главное, чтобы отозвались игроки. Но их было уже не спасти… Не уверен, что я думал, что своими действиями я уничтожу эту заразу, что преподам урок им всем, что заставлю задуматься миллионы людей, что, чёрт возьми, шелохну мир. Я не помню своих мыслей. Помню лишь чей-то крик, крик кого-то, кто успел проснуться. Я не смог его узнать. Да, я поджёг их домики, пока они спали. И теперь они все мертвы. А я чувствую лишь боль в запястьях от ремней и неприятную холодную мокрую губку на голове. Человек в форме берётся за рубильник. Через мгновение я присоединюсь к ним…
Автор: Sunny Название: Would you rather? Рейтинг: NC-17 Действующие лица: Шепард Лембрик, Эйден Лембрик, Густав, Крис Маклин, Блейнли, Тайлер, Анна Мария, Брик, Дон, Трент, Ной, Гарольд. Жанр: Даркфик, Missing scene (в каком-то роде), Десфик, Кроссовер: «Total Drama Series»&«Would you rather?». Примечание: Да, я знаю, я слизал(а) идею с фильма чуть более чем полностью. Но… мне просто стало интересно, как бы поступили наши герои. Да и к тому же…. Зачем лишать ребят возможности выиграть деньги? Статус: закончен.
Necessary arrangements
Угольки нервно потрескивали в камине. -М-мистер Ш-Шепард, может не стоит? – голос ведущего прозвучал слегка плаксиво. Высокая фигура лишь безмолвно прошлась по комнате, постукивая каблуками. Игра пламени в камине отразилась на ее лице: это был уже немолодой мужчина итальянского происхождения, досель представительный и привлекательный, с тонкой линией заботливо выбритых усиков над верхней губой, но виски его, увы, были уже окрашены сединой. Он оперся на софу и слегка вскружил виски в бокале, любуясь игрой его красивого янтарного цвета: -Что-то не так, мистер МакЛин? – мужчина поднял сомнительный взгляд на ведущего, - Или мне стоит всерьез задуматься об этой слабости? Ведущий проглотил комок в горле. Его ладони заметно вспотели: -Что вы, мистер Лембрик, - протараторил он, - Игра этого года, несомненно, будет! Я уже разослал приглашения…, - на его бескровных губах появилась натянутая улыбка. - Дай ребятам шанс… К тому же, ты и сам прошел через это. Помнишь? – челюсть МакЛина стала крупно дрожать. -Но… Но они не подходят для этого! Они еще дети! -Совершеннолетние дети, - усмехнулся итальянец, потягивая виски, - Заметь. Хорошо, мистер МакЛин. Будем считать это мимолетной слабостью. Эти конкурсанты все равно не приняли участие в пятом сезоне. Зачем же лишать их возможности выиграть деньги? – хищный оскал Лэмбрика отобразился в перепуганных глазах ведущего.
Introduction
-Чшшш, все будет хорошо, - бледная холодная рука аккуратно прошлась по серой шапочке, - Мы справимся. -Ты не можешь всю жизнь посвятить мне! – пара серых глаз вспыхнула и вновь залилась слезами, - У тебя есть своя жизнь, у тебя есть друзья… -Ты моя жизнь, - тихо произнесла старшая из сестер, - После смерти наших родителей ничего не имеет значение. Я знаю, Грэйси, мы справимся. Все будет хорошо… -Да не будет все хорошо, Доун, не будет! Я умираю, черт подери! Нам не удастся найти эти деньги, как бы ты не старалась! -Все будет хорошо, - слегка уверенней произнесла Доун, - Я узнавала. А сейчас успокойся и прекрати плакать, - девушка слабо улыбнулась, - Время принимать лекарства. Грейс слабо кивнула. Девушка была как две капли воды похожа на свою старшую сестру, правда с огромными мешками под глазами, в серой шапочке, которая прикрывала ее голую голову. Доун подала сестре таблетки и стакан воды: -Я сегодня приготовлю ризотто, как мама готовила. Ты ведь любишь ризотто, да, Грейс? -Доун, тебе нужно развеяться, - глухо отозвалась сестра, - Ты молода, тебе нужно гулять и наслаждаться жизнью… «Опять отказ…,» - блондинка отложила в сторону распакованное письмо, присланное ей от очередного работодателя. Под руку подвернулся желтый конверт: -Грейс, мы говорили об этом, - девушка быстро распаковала его. «Уважаемая Мисс Принн, Игра состоится сегодня в 20:00 в особняке Лэмбриков, Silent Highway 42/12. Мы очень надеемся на ваш приход. С уважением Мистер Лембрик» Доун невольно вспомнила разговор в больнице. «-Мы готовы оплатить полное лечение вашей сестры. У нас уже даже есть контакты доноров. Подумайте об этом, мисс Принн. -Что я должна делать? -Явиться на игру. -Соревнование? -Что-то типа того. Мистер МакЛин сам прошел через это. -И тебе советую, Доун.» Доун еще раз посмотрела на Грейс, а потом на письмо Лэмбрика. Потом снова на Грейс, а потом снова на письмо. Глубоко вздохнув, блондинка вошла в приоткрытую дверь: -А знаешь, Грэйси, ты права, - Доун присела на край кровати и зажала ладони между колен, - Мне нужно слегка развеяться. Расслабиться. Мистер Роуч приглашал меня на ужин, - блондинка специально упомянула имя лечащего врача сестры, - Сказал, что у него есть важная информация для нас. -Да, круто. Отличная идея, - кивнула Грэйси. -Ты… ведь справишься без меня? Увы, с ризотто сегодня не сложится. -Ничего, я большая девочка. Приготовлю сама. Развлекайся, - Грейс кивнула.
Черный автомобиль плавно затормозил возле огромного особняка, который выглядывал из-за высоких деревьев усадьбы. Это было черный Мерседес, выполированный и вымытый до блеска, словно только что из салона. Лакей немедленно открыл дверцу автомобиля, стараясь не оставить жирных отпечатков пальцев на кузове, и подал руку пришедшей. Это была Доун. Она приняла его руку и неуверенно улыбнулась: -Спасибо большое. -Мы ожидали вас, мисс Принн. Пройдемте, - лакей отвесил ей книксен, обращаясь как можно более сдержанно, чтобы девушка не заметила никакого особого расположения, или, как это зовется популярно, “special treatment” – для всех условия игры были одинаковыми. Доун легко одернула легкое синее платьице, которое немного задралось, пока она выбиралась из машины, и, закутавшись в свой кардиган поплотнее, направилась за слугой вверх по аллее. «Сколько же денег у этого человека?» - задалась невольным вопросом девушка, рассматривая аккуратно подстриженные кустики и клумбы редких в этой местности растений, в коих она знала толк, - «Скольким же бедным можно было бы помочь… Думаю, этот джентльмен и впрямь великодушен, что дает нам всем шанс.» Процессия быстро приблизилась к большим дубовым дверям. Лакей открыл дверь перед Доун и жестом пригласил ее войти. Внутри девушку ожидал довольно тучный мужчина во фраке. -Мисс Принн? Меня зовут Густав. Мы заждались вас… -О, простите за непунктуальность, - девушка слегка смутилась. Густав что-то отметил в своем списке и кивнул: -Пройдемте к остальным участникам, - с этими словами он отодвинул в сторону китайскую раздвижную дверцу и впустил Доун в небольшой зал, - Участник номер восемь. Последний на сегодня. Доун ахнула, ведь вокруг были лишь знакомые лица. Дверь резко закрылась. -Занудный пингвин, - буркнула сидящая в кресле Анна-Мария и потягивающая морковный сок. Да, и она была здесь. В кресле напротив сидел Брик. Он тоже был в костюме. Кивнув пришедшей девушке, парень продолжил что-то увлеченно читать. -Здравствуйте… вы тоже на игру? – за спиной Доун раздался чей-то мягкий приятный голос. -Да, да… собственно, как и все здесь, верно? – блондинка развернулась. Перед ней стоял симпатичный брюнет с зелеными глазами и доброй улыбкой. -Ну да… Все какие-то неразговорчивые сегодня здесь. Я… -Трент! – опередила его Доун и улыбнулась, - Первый и второй сезон. Я смотрела, да. Я Доун, тоже участница этого шоу, но уже четвертого сезона, - девушка протянула руку музыканту и приняла крепкое рукопожатие. -Тогда ничего хорошего ожидать не стоит, - послышался саркастичный голос индуса, - Я Ной. Но вы, вероятно, знаете. -Очень приятно, - Доун сдержанно улыбнулась, - Вы давно здесь? -Не очень. Я здесь примерно час с четвертью, - ответил Трент, - Здесь и правда странный сброд. Я не узнаю своих знакомых. -Вон тот, - индус указал на Тайлера, который хмуро стоял в углу, - превратился в клочок угрюмой плоти. Гарольд в отключке все время… -А вот эта… мадам, - Трент указал на Блейнли и усмехнулся, - Чертовски горяча. -Это же Блейнли, - напомнил Ной, - Я бы на твоем месте был поосторожней. -А что за игра? Вы не знаете? -Нет, - отрицательно покачал головой Трент, - Знаю только, что эта игра проходит каждый год… Не хотите выпить? -Если только чуть-чуть, - кивнула Доун. Трент скрылся за дверцей бара, который был восхитительно исполнен в виде шкафа из редких пород какого-то темного дерева. В комнате играл слегка нагнетающий французский шансон. Кроме Трента, Ноя и Доун в комнате никто не общался. -Прошу, - перед глазами Доун выплыла рука Трента со стаканом виски. -Это… слишком крепко для меня, - блондинка сомнительно посмотрела на Трента. Парень пожал плечами: -Выпейте, сколько можете. Кроме виски в этом баре, похоже, есть только ром. Доун кивнула и пригубила напиток. Алкоголь обжег ее горло. -Прошу внимания, - в комнате внезапно появился Густав с пустым подносом в руках, - Ужин перед игрой начнется прямо сейчас. Но прежде для того, чтобы ваши шансы в игре были ровны, я попрошу вас сдать все ваши личные вещи мне. Я уверяю вас, после окончания игры они будут немедленно возвращены вам. Участники слегка поникли. Первой свой клатч на поднос швырнула Блейнли. Следом стали выкладывать свои личные вещи и остальные. Доун покорно положила небольшую черную сумочку на поднос. Очередь дошла и до Анны-Марии. Девушка скрестила руки: -Это обязательно? -Такие правила игры, - непреклонно ответил Густав. Девушка закатила глаза и, буркнув что-то на испанском, швырнула на поднос и свою сумку. На лице дворецкого появилась натянутая улыбка: -Вот и отлично, - он передал поднос второму слуге, - Пройдем за мной. Процессия двинулась в столовую. Доун вошла сразу после Ноя и замедлила шаг. Столовая была выполнена в том же стиле, что и гостиная, в которой им довелось провести некоторое время. С потолка свисала бронзовая люстра. Справа был помпезный камин с литыми химерами. Доун отчетливо запомнила мученическое выражение лица русалки на камине, прежде чем ее взгляд перекинулся на длинный добротный стол из темного дерева. За столом с одной стороны сидел сам мистер Лембрик – привлекательный, но уже немолодой мужчина, который, безоговорочно обладал некой силой обаяния, хотя в данный момент не проронил ни слова. С другой стороны сидел бледноватый молодой человек, который в отличие от мистера Лэмбрика, был одет в белый костюм и черный джемпер. Его глаза быстро проскользнули по фигуре Доун и задержались на линии груди. Девушка вздрогнула и поспешила спрятаться за Трента, который, то и дело, поддерживал блондинку за локоть. -Присаживайтесь согласно именным табличкам, - требовательно заявил мистер Лембрик. После этого указания все стало предельно ясно, и все наконец-то расселись. Доун была посажена спиной к камину. Справа от нее был Ной и парень в белом костюме. Слева – Трент, Тайлер и мистер Лембрик. Напротив Ноя сидела Блейнли, недовольно следя за происходящим, напротив Доун – Гарольд, рядом – Брик и Анна-Мария, которая с каким-то непонятным восхищением рассматривала столовое серебро. Этот взгляд поймал и мистер Лембрик: -Не беспокойтесь, мисс Бонилья, в конце вы имеете шанс получить намного больше. Девушка скривилась и стала ковырять пальцем стол. Вскоре внесли ужин: пюре, салат, бифштекс и большие кувшины с вином. Доун слегка поморщилась, завидев кровавое мясо. К ее горлу подступила едкая рвота, но девушка сумела сдержать ее в себе. Взяв вилку, блондинка неторопливо начала поглощать салат. -Мисс Принн, почему вы не угощаетесь? – в изумлении и даже с некой обидной спросил мистер Лембрик. Доун удивилась: -Но… я ем. -Вы не попробовали мяса, - не отступал Лембрик. Девушка неловко улыбнулась: -Но я… вегетарианка. Я не ем мяса большую часть своей жизни. -Так, значит? – в глазах итальянца появились огоньки азарта, - Я бы хотел, чтобы вы съели этот замечательный бифштекс. Рвота вновь подступила к горлу Доун, но она слова сдержанно улыбнулась: -Я не могу это есть… -Вы можете, но не хотите. Пока что. Доун хотела было возразить, но запнулась. Справившись с собой, Доун ответила: -Нет, я правда не могу это есть. Я… вовсе не хочу показаться грубой, просто я не стану этого делать. Лембрик усмехнулся: -Слушайте, я понимаю, что это будет непросто, но я отказываюсь верить, что что у вас, - он сделал паузу, - нет цены. Пять тысяч. Доун отрицательно покачала головой: -Я правда не ем мяса. Я.. не буду делать этого. -Вы нравитесь мне, Доун! Десять тысяч! Подумайте, мисс Принн. -Соглашайся, - глаза Брика тоже горели энтузиазмом, - Это же десять штук прямо тут! Доун заколебалась. Лембрик сделал жест рукой и в столовой появился Густав. На его подносе ровными стопочками стояли купюры. Увидев деньги, Доун заколебалась еще сильней. -Десять тысяч долларов. Сколько возможностей они открывают. -Просто закройте глаза, вам стоит это сделать. Это большие деньги, - заметил Гарольд. Доун изумленно усмехнулась и отрезала небольшой кусочек бифштекса. Все взгляды устремились на бедную Доун, которая подавляя рвотные позывы, проглотила злосчастный кусок мяса. На лице хозяина дома появилась удовлетворенная улыбка: -Ну вот. Они ваши! – две стопочки отправились к Доун. Окружающие смотрели то на Доун, то на деньги воспаленными глазами. -Поверить не могу, что я это делаю… -Да, но за десять тысяч долларов, - заметил Ной. -Жизненные принципы и преданности идее уничтожены всего за десять тысяч, - усмехнулся Лембрик, поглощая свою еду, - Что ж… Это ничто, по сравнению с тем, что сегодня на кону. Могу вас заверить в этом. Все прятали глаза от торжествующего смеха Лэмбрика. Доун стало не по себе. Напряжение за столом росло. Анна-Мария посмотрела на хозяина дома: -Мистер Лембрик… У вас не найдется воды? -А чем вас не устраивает мое вино? Ах, простите… Алкогольная зависимость, - итальянец широко улыбнулся, - Ну так и быть. Десять штук за бокал вина. Анна-Мария отрицательно покачала головой. -Пятнадцать. -Я проходила лечение весь год. -Тридцать. Над столом восцарила гробовая тишина. Но Анна-Мария вновь отрицательно покачала головой: -Слишком плохие последствия для меня. -Пятьдесят тысяч! И этот кувшин! – Лембрик почти встал на месте. Все смотрели на Анну-Марию еще заинтересованней. Но девушка молчала. -Набиваете себе цену, мисс Бонилья? Пятьдесят штук прямо сейчас, задумайтесь. Анна-Мария глубоко вздохнула и махнула рукой. Слуга подал ей кувшин вина. Испанка вдохнула аромат вина и пригубила напиток. -А-а-а, - покачал головой Лембрик, - Весь кувшин. Девушка перевернула кувшин и стала медленно его поглощать. Сидящие за столом следили за испанкой с изумлением – как у этой девушки хватает… духу вместить все это в себя? Наконец кувшин был пуст. Лембрик похлопал Анне-Марие, давясь от радушного смеха: -Восхитительное у меня вино, не правда ли? -Абсолютно изумительное! – ответила уже слегка хмельная и раскрасневшаяся Анна-Мария. Слуга выложил пять стопок перед брюнеткой. Девушка загребла деньги к себе и засмеялась: -Ну ты и дешевка, Доун! У меня целых пятьдесят штук и я выиграю больше! Доун промолчала. Ужин был окончен. Кельнеры унесли тарели и бокалы, осталась лишь темная и холодная гладь дубового стола. Мистер Лембрик встал с места и сложил руки в замок на животе: -Я раз приветствовать вас на десятой игре, которую каждый год уже на протяжении девяти лет семья Лэмбриков проводит здесь, в нашей летней резиденции. Итак, я хочу для начала представить вам моего сына – Эйдена Лэмбрика, наследника имения Лэмбриков, - он указал на парня, сидящего напротив. Тот лишь кивнул. Шепард продолжил: -Итак, сейчас у вас есть шанс покинуть эту игру. Просто встать и уйти домой ни с чем. Если вы останетесь, вы не сможете выйти из этого дома и из этой комнаты до конца игры. Вы желаете покинуть игру сейчас? У дома вас ждут машины. Есть желающие? – он обвел взглядом участников. В комнате восцарилось гробовое молчание. Все внимательно заглядывали в лица своим соперникам, ожидая найти хоть намек на сомнения. Но никто не вызвался. -Вот и отлично, - искренне улыбнулся Шепард, - Тогда сейчас я расскажу вам правила игры, - он встал и пошел вокруг стола, - Все вы помните детскую игру «Что бы лучше сделал ты…». Ну, например…, - его взгляд остановился на Тренте, - Что бы лучше сделал ты – поцеловал Доун или Ноя? -Доун, разумеется, - усмехнулся Трент. -Вот! Вы должны будете немедленно исполнить то, что вы выбрали. Сказать честно, варианты будут весьма непривлекательными… Более того, варианты будут совершенно кошмарными. Но вы обязаны будете делать все, что от вас зависит. На размышление вам дается всего лишь 15 секунд. Игра будет состоять из трех раундов. И первый раунд начинается прямо… сейчас, - обойдя круг, хозяин дома остановился у своего места. -Погодите, - на лице индуса отразился испуг, - Разве вы не настолько состоятельны, чтобы помочь всем нам? К чему эта игра? -К тому, что суть этой игры – в выборе. И ничто так не говорит о характере человека, как решения, принятые им, и то, как он их принимает. Как он мобилизует себя, находясь под давлением. Сегодняшняя ночь, - он усмехнулся, - Это проверка ваших возможностей. Она показывает, заслуживаете ли вы нашу помощь. Густав, вывозите! – он присел за стол. Тучный дворецкий вывез какой-то громоздкой аппарат на колесиках. Гарольд побледнел: -Это же… -Да, именно, - гордо ответил Лембрик, - Густав собрал его сам. Я, кстати, не говорил вам, что Густав раньше работал в ЦРУ, потому он прекрасно разбирается во всех видах и подвидах пыток. Это наша небольшая электрическая машина пыток. И ее действие нам любезно продемонстрируют… я думаю…, - он обвел взглядом сидящих за столом, на лице которых уже отобразилась гремучая смесь недоумения и паники. -Ну уж нет! – прервала Лэмбрика Анна-Мария и, схватив свои деньги, подорвалась с места, - Я валю отсюда! Вы не заставите меня делать такие мерзости! -Мисс Болинья, вы не ушли, когда я предлагал покинуть игру, то есть вы автоматически подписались на все правила. Поэтому будьте добры, сядьте на ваше место. -А мне плевать! Я ничего не подписывала! -Да, но вас предупреждали…, - начал было Лембрик, на Анна-Мария закричала. -Иди ты к черту, больной ублюдок!! Дворецкий резко достал из-за пояса револьвер и, наведя его на Анну-Марию, точно выстрелил прямо в ее лицо. Все подорвались из-за стола. Доун вскрикнула и прикрыла лицо руками. Послышался чей-то крик. Купюры посыпались на пол из рук испанки. От лица девушки осталась одна сплошная рана. Громадная тушка с грохотом завалилась на пол. Лембрик сидел на месте и с непониманием смотрел на паникующих участников. На гостей немедленно направили пистолеты, в целях успокоения и, таким образом, усадили их обратно на места. Лица у всех были напуганные и мрачные. -На мой взгляд, дальнейшее участие в игре не является добровольным, и мы только что ясно дали это понять, - Лембрик приподнялся. Слуги молча стали вытаскивать тело Анны-Марии из комнаты. Царило мрачное молчание, прерываемое лишь периодическими всхлипываниями Доун. -Это ее вина, мисс Принн. Простите за каламбур. Давайте все же вернемся к нашей игре. Мистер Эббот, - Густав натянул резиновые перчатки и немедленно надел на голову индуса круглый ремешок, к которому был подключен красный проводок, - и Блейнли, - на голову блондинки поместили такой же ремешок с синим проводом, - Расклад таков: Ной, что сделаешь ты – пропустишь 100 вольт через себя или через Блейнли? Перед тобой пульт. Красная кнопка – ты, синяя – Блейнли. У тебя 15 секунд, чтобы решить. Время пошло…,- его рука нежно легла на большую клавишу на секундомере, запуская его. На лбу индуса выступили крупные капли пота. Было видно, как он нервничает и колеблется. Блейнли взволновано смотрела на Ноя. Часы неумолимо тикали. -Мистер Эббот? Ной испуганно посмотрел на Блейнли. Девушка отрицательно покачала головой, моля о спасении. Искривившись в страдальческой гримасе, индус решительно нажал красную кнопку. Его в мгновение сжал токовый разряд. Лицо Ноя исказилось в страшной гримасе, руки задрожали. Еще минута – и пронзительная боль прекратилась. Ной поник и опустил голову на грудь, тяжело дыша. Густав снял с его головы ремешок, одобрительно кивая. -Вы в порядке? – тихо спросила Доун. Ной грустно усмехнулся: -Во всяком случае, это было не долго. Следующей «жертвой» стал Гарольд. Ремешок сомкнулся вокруг его рыжей шевелюры. -Блейнли, что бы…, - но девушка не дала договорить хозяину вечеринки: Гарольд исказился в гримасе боли. Лембрик был приятно удивлен: -Мне нравиться ваша хватка, мисс О’Хэллоран! – ремешок переместился с головы Блейнли на голову Брика. Парень проглотил ком в горле и с опаской посмотрел на Гарольда. -Гарольд? -Простите, Брик, - Гарольд потянулся к голубой кнопке, - Я просто не выдержу еще…, - с его доброй воли Брик выпрямился на стуле. По парню пробежалась мелкая дрожь, а из носа брызнула кровь, забрызгав стол и рукава пиджака Трента. Доун ахнула и закрыла рот рукой. Брик пытался поднять руку к носу, но его рука лишь судорожно дрожала под воздействием тока. Зрачки его начали закатываться. -Ну, вырубайте! Это уже слишком! – крикнул Трент, держа разнервничавшуюся Доун за руку. Густав лишь усмехнулся. Лембрик прищурено посмотрел на аппарат: -Пять… Четыре…. Две…. Стоп! – Брика отпустило. Парень осунулся и заткнул нос рукавом своего пиджака. Ремешок оказался на голове Тайлера. Тай стиснул зубы и сжал руки на стуле. Одно нажатие кнопки – и телом Тайлера управлял ток. Зубы спортсмена громко застучали, а зрачки закатились. Доун отвернулась. Действие тока прекратилось. Ремешок с головы Брика перекочевал к Тренту. Музыкант набрал побольше воздуха. Тайлер отрицательно покачал головой и нажал на кнопку Трента. Зрелище вновь повторилось. Музыкант вскрикнул. -Да что это такое твориться? – плаксиво спросила Доун дрожащим голосом. -Принятие решений в его сыром виде, - протянул Лембрик с удовлетворенным выражением лица, - Игра продолжается. Ремешок оказался в руках Густава. Он медленно, как казалось Доун, приближался к ней. Девушка слегка сгорбилась, словно пытаясь увильнуть от ремешка, но тщетно – пара присосок впилась в ее виски. -Что сделаешь ты, Трент: угостишь порцией тока себя или Доун? – рука Лэмбрика снова запустила секундомер. Музыкант слабо улыбнулся: -Я думаю, ответ очевиден, - он со всей силой уперся пальцем в красную кнопку. Доун закрыла лицо руками, боясь смотреть на Трента. Они лишь слышала его слабый стон и стук рук об поверхность стола. Через минуту этот кошмар прекратился. -Мисс Принн? – Лембрик с интересом посмотрел на Доун, которая так и не отрывала ладоней от своего лица, - Сейчас ваша очередь. Вы или снова мистер Эббот? Время пошло. Густав шлепнул Трента по лицу, приводя потерявшего сознание музыканта в чувства. Парень медленно оклемался и посмотрел на Доун. -Делай то, что должна, - голос Ноя был тверд. В голове Доун пульсировала лишь одна мысль: буду ли я страдать сама или обреку на страдания другого во имя своего инстинкта сохранения? Она заплакала. -Джентльмены! – недовольно буркнул Лембрик, - Я попрошу вас! Мисс Принн, осталось 5 секунд. Или вы хотите отправиться на выход следом за мисс Болинье? – на его лице отразилась ухмылочка. Зажмурившись, Доун нажала на синюю кнопку. -Да что ты?! Ах черт…, - Ной покачал головой. Глаза девушки широко раскрылись. Мышцы ее тела начали неравномерно сокращаться, не позволяя бедняжке дышать. Доун хватала воздух ртом и пыталась схватиться за стол, чтобы не потерять сознание. Отвратная ломота в костях, острая боль на кончиках пальцев… Словно судороги хватали каждую мышцу ее тела. Послышался щелчок, и Доун резко одернула руки от стола, продолжая слабо дрожать. -Какое геройство, ну это просто восхитительно, не правда ли, Густав? – Лембрик широко улыбнулся, - Я поздравляю вас с окончанием первого раунда, - дворецкий освободил головы Доун и Ноя от ремешков, - Сейчас я дам вам несколько минут, чтобы вы смогли отдохнуть после такого… скажем, бурного начала. Эйден присмотрит за вами. Правда, Эйден? – с каким-то непонятным напором спросил Лембрик-старший и удалился из комнаты вместе со слугами. Доун вытерла поплывшую тушь со щек и потерла кисти. -Не беспокойся. Мы выберемся из этого пекла, - Трент наклонился поближе к Доун. Девушка посмотрела слабым взглядом на Эйдена: -Зачем вы это делаете? -Зачем вы это делаете? – Лэмбрика-младший перекривил блондинку и захихикал. -Ты чертов псих, - с ненавистью произнесла Доун. - А знаете, это вы согласились прийти сюда. И вообще-то вы просите мою семью о помощи. И самое меньшее, что ты можешь сделать, тварь, это поблагодарить нас за то, что мы это делаем. -Благодарить? – взорвался Тайлер, - Богатый слюнтяй! Я бы охотно посмотрел на тебя на моем месте! -Я бы не оказался на твоем месте, - ответил парень, - Вы все наша собственность. Мы покупаем вас на время игры. Вы ничто. Вы ноль. Вы полный ноль. -Это и нестранно слышать от такой скотины как ты, сукин ты сын! Лембрик-младший побледнел и застыл на месте: -Это тебе откликнется, мерзавец, - парень встал и буквально вылетел из столовой, кинув слугам, которые принесли клеенку: -Закройте стены и… пол вокруг стола. За столом вновь восцарила тишина. Участники поникли, и лишь Блейнли смотрела на всех надменно и самодовольно, словно тешась их страданиями. Доун не смела поднять глаз на роковую блондинку: она инстинктивно переживала за Тайлера. -Как можно быть таким тупым, Тайлер? – Блейнли с укором посмотрела на спортсмена. -Я прикончу эту мразь, как только представится возможность. -Не представится, - прервала его Блейнли.
Вскоре в комнату возвратились хозяева вечеринки. Эйден упал на свой стул и язвительно посмотрел на Тайлера, а потом на Доун, странно подмигнув ей. Девушка быстро переметнула взгляд на Лэмбрика-старшего, ощущая животный страх. -Итак, дамы и господа, я хочу поздравить вас со вторым туром нашей игры. В этом раунде вам снова предстоит выбирать…, - перед Доун с двух сторон появились странная продолговатая деревянная палка и нож для колки льда, - Именно, мисс Принн. Мы начнем на этот раз с вас. Что бы вы сделали – воткнули нож для колки льда в ногу Ноя или же четыре раза ударили по спине Тайлера африканским кнутом? Время пошло. -О Господи, они нас убьют! – простонал Гарольд. Доун сидела неподвижно. Она сомнительно посмотрела на Тайлера. Атлет глубоко вздохнул и встал с места: -Все хорошо, я выдержу. -Мисс Принн? Вместо ответа Доун сжала в руках африканский кнут. Лембрик усмехнулся: -Отличный выбор. Доволен, Эйден? -Еще не вечер, - парень хищно улыбнулся, смотря на парочку. -Этот кнут был специально изобретен для укрощения рабов. Им отменно ломали позвоночники. Так что замахнитесь посильнее, мисс Принн. -Я постараюсь легонько, - тихо произнесла Доун и замахнулась, но ее прервал Лембрик: -Ну что вы, Доун, нужно бить, как следует! Иначе эти удары не засчитаются. Но если вы не сможете справиться с этим заданием, я думаю, Густав с удовольствием вас заменит вас… -Но я не…, - растерянно начала Доун, но рука Лэмбрика легла на клавишу секундомера: -У вас 2 минуты на выполнение испытания. Губы Доун задрожали. Девушка прошептала: -Простите меня, Тайлер… -Ничего, Доун, ничего. Бейте. Довольно-таки сильный удар с грохотом обрушился на спину Тая. Парень вонзил когти в спинку стула и поджал губы, сдерживая стон. На его спине осталась кровавая отметина. Эйден ликовал. Доун снова замахнулась и, отвернувшись, дабы не видеть содрогания тела спортсмена, слепо ударила, однако попала. Тайлер держался достойно, лишь дергаясь от боли. -Продолжайте, мисс Принн, да поживее. У вас осталось всего 40 секунд, а выполнение не засчитается, если вы не вложитесь во время. Я бы на вашем месте делал более резкие движения. Доун с несчастным выражением лица посмотрела на Лэмбрика, но мужчина лишь злорадно усмехался: для него это была всего лишь игра и ничего большее. Девушка снова приложилась о спину Тайлера. Парень снова не выказал ни каких признаков страдания. Облегченно вздохнув, что ее пытка подошла к концу, Доун обрушила на Тайлера последний удар. Дыхание спортсмена сбилось. Доун позволено было сесть на место. -Отлично мисс Принн. Трент, - Лембрик наклонился вперед и внимательно посмотрел на Трента, - Теперь ваш черед выбирать. Что сделаете вы – вонзите нож для колки льда в ногу Доун или же наградите мистера Дэвиса ударами кнутом? Выбирайте. -Но это нечестно! – запротестовал Трент, но что Лембрик лишь улыбнулся со слабым оттенком иронии: -Мне очень жаль, но… Правила и справедливость устанавливаю здесь я. -Не обращай внимания, Трент, - прохрипел Тайлер, - Я выдержу. Всего четыре удара. Трент расстроено вздохнул и взял кнут в руки. Тай вышел из-за стола и оперся на спинку своего стула. Трент неуверенно посмотрел на Густава, который жестом пригласил его приступить к работе. -Прости, старик, - взволнованно произнес музыкант и отвесил первый удар. На этот раз из уст Тайлера вырвался глухой стон. Со стороны это было жестокое зрелище. Все сидящие молча втупили взгляд в гладь стола. Всех и каждого мучала совесть за то, что сейчас каждому из них, вероятно, предстоит отлупить парня, который выступил в их защиту. И ведь они ничего не могли с этим поделать. Ведь так бы поступил каждый, но осмелились далеко не все. Стон Тайлера резал слух и заставлял вздрогнуть. Трент замахнулся в последний раз и наградил Тая последним ударом: -Прости меня, Тайлер. Я просто… -Все в порядке, - опять улыбнулся Трент, хотя на его рубашка уже расцвели громадные кровавые цветы – кожный покров не выдерживал такой интенсивной нагрузки. Трент опустился на стул. Вид у него был отвратительный. А Лембрик неумолимо продолжал игру: -Ну что ж, мистер Метьюс, пришел ваш черед. Что выберете вы – вонзите себе в ногу нож для колки льда или позволите Густаву четыре раза ударить вас кнутом? За столом восцарило молчание, прерываемое лишь тихим тиканьем часов. Тайлер нервно усмехнулся и зыркнул на Эйдена: -Торжествуешь, сосунок? – на лице богатенького сынульки сияла откровенная, ничем не прикрытая ухмылка. Тайлер тяжело дышал. Спортсмен посмотрел на Лэмбрика и отчаянно кивнул. -Парень, не стоит…, - начал было Трент, но Тай лишь прохрипел: -От меня будет меньше толку, если я вскрою себе артерию на ноге, - его лицо озарила мрачная улыбка, как это обычно бывает у мучеников. От этого зрелища глаза Доун снова налились слезами. Она тихо зарыдала на плече Трента от беспомощности. Тот лишь успокаивающе погладил блондинку по плечу. Послышался свист в воздухе. Кнут с огромной силой обрушился на спину спортсмена, от чего колени его скосились, а из груди вырвался громкий и протяжный рык. Не меняя позиции, Тай забил свой рот галстуком и взялся за стул покрепче. Густав, не долго думая, снова с грохотом приложился о спину Тая – это был не Трент и не Доун, который старались рассчитывать свою силу. Послышался сдавленный крик спортсмена, ногти лишь сильнее впились в стул. Спина рубашки шатена уже стала довольно-таки окровавленной. Доун громко всхлипнула, содрогаясь в истерике. Но это абсолютно никак не влияло на спортсмена. На его лице проявилось что-то животное, что-то мазохистское. Его мрачный взгляд воспылал ненавистью, но эта ненависть была быстро искоренена третьим ударом. Ноги спортсмена вновь подкосились, он буквально повис на стуле, даже не пытаясь выпрямиться. Густав не ждал, пока Тайлер придет в норму. С непроницаемым выражением лица и странным извращенным удовольствием он снова замахнулся и со всей дури влупил по спине спортсмена, что и стало роковым для несчастного: он повалился на пол. Ной с Трентом молниеносно отреагировали и быстро подорвались, но были остановлены дулом пистолета Густава. -Сохраняем спокойствие, джентльмены, - произнес Лембрик, упершись руками о стол, - И продолжим нашу игру. -Ему нужна помощь! -Здесь всем нужна помощь, - с долей эгоизма произнес Эйден с другого конца стола. Отец улыбнулся жесткости своего сына и прокашлялся: -Мы продолжаем игру. Брик, - армейский парнишка подскочил на месте и робко посмотрел на Лэмбрика, - Что бы сделал ты – вонзил нож для колки льда в ногу Гарольда или отхлестал Тайлера кнутом? Время пошло. Брик взволновано посмотрел на Гарольда: -Мы убьем его, парень. Мы правда убьем его. У меня нет выбора, парень, - нож оказался в руках Брика. Гарольд замотал головой: -Я не выдержу этого! -Тебе придется, парень. Мы не можем убить Тайлера, это негуманно, - из груди Гарольд вырвался хриплый крик. Нож для колки льда оказался в ноге очкарика. Парень хватал ртом воздух, стараясь совладать с болью. Брик аккуратно вынул нож из раны Гара. Ной привстал слегка: -Зажмите рану! Рану зажмите! Он может потерять кучу крови! -Да, да…, - глухо отозвался Брик и сильно сжал ногу ботаника, который уже пришел в себя, но все же был бледен, как смерть. -Гарольд? Ваша очередь, - орудия пыток легли с двух сторон перед очкариком. Тот даже не слушал Лэмбрика. Он резко схватил нож для колки льда и с ненавистью вонзил его в ногу сидящей рядом Блейнли. Девушка громко взвизгнула и резко въехала Гарольду в челюсть. Но нож успел лишь разобрать колготки блондинки и оставить неглубокую рану. -Блейнли? – итальянец перевел взгляд на блондинку, - Что бы сделали вы – отхлестали кнутом Тайлера… -Сэр? – речь Лэмбрика-старшего прервал Густав, - Мистер Мэтьюс умрет через два часа. Мы переломали ему позвоночник – он долго не продержится. -Тогда в чем вопрос? Выносите, - жестом велел хозяин дома. Слуги взяли за руки и ноги полуживого Тайлера, который слабо стонал от боли сломанных костей, и унесли прочь из комнаты. -Мы убили его…, - прошептала Доун и закрыла рот руками. -У нас не было выбора, - мрачно произнес Ной, которого тоже ужасно пугала эта мысль. Тем временем Гарольд притих: он больше не двигался, его голова откинулась назад, а кровь из ноги стала хлестать уже с меньшим напором. -Эй, парень, ты чего? – Брик слегка тряхнул застывшего на месте Гарольда, - Очнись! Он сознание потерял. -Он не потерял сознание, - произнес Густав, который тут же возник за спиной очкарика и проверил его зрачки маленьким фонариком, - Он мертв. Брик застыл на месте. На его лице отразилась жуткая гримаса боли. Парень обхватил свою голову руками. Доун снова тихо захныкала. -Вот черт…, - тихо произнес Трент, взъерошил волосы себе на голове, покрываясь мелкими каплями пота. -Вы же… видели, как все случилось, - попытался оправдаться шокированный Брик, - Я пытался ему помочь. -О да, Брик. Мы все видели, как ты принял решение. А это – его последствия. Тем не менее, вас уже пятеро, - отметил Лембрик, - Унесите мистера МакГрейди, он больше не может продолжать игру. Второй слуга вытащил из-за стола тело Гарольда и унес его прочь из залы. Стол снова поглотила тишина. Лембрик кратко вздохнул и с прежним отличным расположением духа обратился к Блейнли: -Так вот, мисс О’Хэллоран! Что бы сделали вы…. Вонзили нож для колки льда в ногу себе или…., - он посмотрел на слегка успокоившуюся Доун, - да бог с ним. Любому сидящему здесь игроку? -Если вы еще не поняли, суть этой игры состоит не в взаимопомощи, а в истреблении конкурента, - дрожащим от напряжения голосом произнесла Блейнли и, схватив нож, встала из-за стола. Девушка медленно начала приближаться к другой стороне стола. Она остановилась между хнычущей Доун и Ноем: -Эники…, - он перевела взгляд на Доун и некой решительностью, - Беники… -Эй, погоди минутку! – Трент подорвался, но его моментально усадили назад: -Спокойно, он сделала свой выбор! Доун побледнела и слегка затряслась: -Прошу, не делайте этого, не делайте…, - прошептала девушка в испуге. -Я могу пырнуть эту суку куда-угодно? – уточнила Блейнли. -Что?! – Доун была возмущена до предела. Она хотела было еще что-то сказать, но никак не Могла подобрать слов. -Надо же, какой поворот, - Лембрик задумался, - В любое место ниже плеч. -Отлично, - на губах Блейнли заиграла стервозная улыбка. Блондинка замахнулась и вонзила нож в левый бок Доун. Жертва закричала, сдвинувшись на край табурета, и согнулась пополам. Блейнли вытащила нож из бока и бросила на стол перед Доун. -Нет! – закричал Трент. Доун закашлялась. -Покажи мне, - Ной с ненавистью посмотрел на Блейнли, а потом перевел взгляд на рану Доун. Блондинка разжала ладони на своей ране. -Нужно зажать рану. Ты можешь дышать? Индус быстренько стащил с себя пояс и кардиган с Доун, обнажая ее плечи, и плотно перевязал рану. -Как ты? -Могло бы быть хуже, - ответила Доун на вопрос Трента, пытаясь улыбнуться. Блейнли, как и Гарольд, не вонзила нож полностью, оставив рану средней глубины. -Мы оставим вас на несколько минут, чтобы вы могли немного… прийти в себя, - Шепард встал со своего места и жестом поманил слуг и Эйдена. Вскоре участники остались одни. -Есть идея сбежать отсюда, - тихо произнес Трент, как только хозяева вечера скрылись за дверьми, - Как только они заходят, мы устраиваем потасовку и бежим, не смотря ни на что. -Но у них же оружие, спятил? – Ной с укором посмотрел на Трента. Музыкант вздохнул: -Это наш единственный шанс. Они убьют каждого из нас. Я не уверен, что кто-то выйдет отсюда живым этим утром. Кто со мной? -Я, - подала голос Доун, прижимая руками рану и взяв в руку нож для колки льда. Брик закивал: -Я тоже. -Ной? – Трент пристально посмотрел на индуса. Тот молча кивнул. -Блейнли? -Это сумасшествие. Вы не выберетесь. -Ну тогда и гний здесь со своими деньгами! – выпалил Брик. Блейнли скорчила ехидное лицо: -Гнить будешь ты, когда Лембрик прострелит тебе горло. -Не слушай ее, Брик, - твердо сказал Трент, - Как только они заходят, сразу бежим к выходу. Все ясно? Соучастники закивали. Блейнли лишь скрестила руки, скептически смотря на соперников. Брик, Ной, Трент и Доун медленно встали со своих мест и направились к двери. Они разделились на две части: Ной и Брик стали с одной стороны проема, Доун и Трент – с другой. Послышались шаги. -Раз…, - тихо произнес Трент. Шаги приближались. -Два…. Послышался скрип открывающейся двери. В зал медленно зашли хозяева вечера. -Что за…? – произнес было Лембрик, но его прервал Трент: -Сейчас!! – парень с силой протолкнул Доун вперед в дверной проем. Послышались выстрелы. Но Доун этого уже не видела. Девушка быстро побежала прямо по коридору, дрожа от паники. Сзади раздались тяжелые шаги Густава. Доун быстро, насколько могла, подлетела к входной двери и стала дергать за ручку. Но дверь была заперта. «Черт!» - блондинка обернулась и быстро нырнула в первый попавшийся коридорчик. Она пробегала мимо разнообразных дверей, пытаясь найти дверь на кухню, где, как правило, был черный вход. Содрогаясь в рыданиях, девушка дернула ручку. В прозрачной кухонной двери отразилась тень. Доун застыла. Ее руки крепко задрожали. Нужно было что-то предпринять. Обернувшись, Доун заметила дверь в подвал и молниеносно кинулась ее отпирать. К счастью, там было открыто. Послышался скрип дверной ручки, но Доун уже скрылась за напольной дверью, прикрыв ее за собой. Не теряя ни секунды и сжимая нож для колки льда, Доун быстро спустилась в подвальное помещение. Это была прачечная: пара стиральных машин, куча грязного белья и… окно. Доун счастливо улыбнулась, прикрыв рот руками и снова заплакав. Девушка быстро подвинула пару корзин к окну и попыталась его открыть. «Не заперто!» - ее сердце заколотилось быстрее, - «Я спасена!». Но внезапно чьи-то сильные руки схватили ее сзади и потянули назад. Доун закричала, пытаясь высвободится. Это был Эйден. Его глаза горели больными огоньками. Он резко развернул девушку к стене и прижал руками ее ладони. -Ух ты, думала, сбежишь? – нарочно ласково произнес Лембрик, сильно стукнув пару раз руки Доун об стену, от чего у той выпал нож из рук,- Какая наивная. -Отпусти меня, ублюдок! – закричала девушка в истерическом припадке, но Эйден лишь оскалился и стал целовать ее шею. Доун закричала. Она пыталась вырваться, но у нее ничего не получалось: Эйден превосходил ее в силе. -Прошу, - простонала блондинка, обливаясь слезами, но хозяин дома ее не слушал: он был слишком поглощен своим вожделением. В следующий миг он швырнул ее на пол, пристроившись к стене, и схватил ее кисти. Севши сверху и зажав ее руки, Эйден заткнул рот Доун своей рукой: -Что, хотела сбежать и заявить на нас в полицию? Но тебе никто не поверит, - он усмехнулся, - Слышишь? Никто. Доун лишь глухо закричала, пытаясь вырваться. Но сумасшедший продолжил целовать ее. Девушка залилась слезами. Рука Эйдена фактически залезла в ее ротовую полость. Доун затихла. В следующий момент закричал Эйден, отдернувший свою руку и слегка слезший с Доун, что дало девушке счастливую возможность освободится: - Сука!! Она резво скинула его с себя и немедленно дала ногой в пах. Дрожа всем телом, Доун заметила нож для колки льда, который она обронила. Быстро схватив его, девушка нанесла удар Лэмбрику-младшему в ногу, наградив его кулаком по лицу. Послышался выстрел, от которого Доун громко закричала и подскочила на месте. Это был Густав. Девушка прикрыла рот руками. -Пристрели ее, Густав, она меня ранила! – потребовал Эйден. Но Густав лишь подошел ближе вместе со своей свитой: -Твой отец будет разочарован, узнав об этом. -Но после того, что она сделала, ее даже не накажут?! -Я должен вернуть ее в игру, - Густав посмотрел на своих слуг, - Отнесите его наверх и оставьте там. Сам доложу об этом мистеру Лэмбрику, - он перевел взгляд на Доун, - Простите, мисс Принн. Но игра еще не закончена. Доун опустила глаза, утирая слезы, и лишь пошла вперед.
Доун медленно вошла обратно в столовую. Лембрик усмехнулся: -Ах, мисс Принн, вот и вы. Присаживайтесь. Доун неспешно опустилась на свое место, не смотря в глаза остальным. -Густав, почему так долго? И где Эйден? – дворецкий шепнул что-то Лэмбрику на ухо. Хозяин дома побледнел: -Что? Я на минутку, - он бросился к двери, - Запри за мной. Участники остались одни. -Где Ной? Брик, Блейнли и Трент опустили глаза: -Они его застрелили, - мрачно отозвался Трент. Доун закивала головой. Слезы вновь подступили к ее лицу. Вид у нее был более чем отвратительный. -Ты в порядке, Доун? – тихо спросил Трент. Девушка промолчала. -Доун, ответь мне, как далеко ты ушла? Здесь есть выход? -Ну, хоть теперь вы поняли? – сквозь зубы разгневанно процедила Блейнли, - Они не позволят нам просто уйти! -Она права, - тихо произнесла Доун, - Она абсолютно права. Послышался стук. Дверь отперли. Это был Лембрик. Вид у него был помятый. Мужчина остановился возле беглянки: -Доун… Я ужасно сожалею по поводу этого инцидента в подвале, - он запнулся и продолжил, - После кончины его матери, мой сын стал…так сказать, несдержанным. Так что, прошу вас, - Лембрик положил руку на плечо Доун, - Прими мои извинения. Девушка поморщилась, словно увидела что-то грязное и лишь отшатнулась. Но хозяин дома не придал этому значение, а лишь объявил: -Что ж, давайте продолжим. Блейнли с ненавистью посмотрела на Лэмбрика: -И все?! Почему этой сучке позволили остаться в игре?! - Доун медленно и изумленно посмотрела на Блейнли. Девушка кинула презрительно: -Тебе повезло, что нас из-за тебя не убили. -Эта чокнутая в чем-то права, - заметил Брик. Лембрик стукнул по столу кулаком: -Это моя игра, и я принимаю здесь решения. Поэтому держите свой нахальный язык за зубами, - он указал на Доун, - Она будет играть! Игра будет продолжаться и точка! Блейнли раздраженно тряхнула головой. -Итак, мой сын Эйден не в состоянии продолжать. -Какая жалость, - мрачно отозвался Брик. -Прошу прощения? – Шепард ожидающе посмотрел на Брика, но тот не ответил, - Спасибо. Итак, следующий раунд. Так вот, когда вы все решали, принимать или не принимать приглашение на игру, вы, по сути, делали выбор между известным и неведомым. Вы бы могли продолжать жить и дальше со своими проблемами – это известное, или же возможностью все исправить – это неизвестное, - его речь была быстрой и самоуглубленной, - В этом раунде используется та же самая концепция, - в этот момент в зал ввезли огромную, в человеческий рост, бочку. -А это зачем? Заставите нас мыть посуду? – произнес Брик, уже не веря в хороший исход. -Неет, Брик, к сожалению, - усмехнулся Лембрик, - Эта бочка с водой для следующего раунда. Перед вами в случайном порядке разложены конверты, - перед участниками появились черные конверты, - Каждый из них содержит карточку с видом наказания. Некоторые из них весьма жестокие, а некоторые так себе. Вы должны выбрать между тем, что написано в конверте, и бочкой. Известное или неизвестное. -Для чего бочка? – спросил Трент. -Две минуты. Две минуты под водой. На лице Блейнли отразился испуг. -Итак, начнем. Брик! – парень подскочил на месте и опустил голову, - Что выбираете вы? Время пошло! -Твою мать…, - парень поднял голову. -Так что это будет? Бочка? Или неизвестное наказание в конверте? -Я уже знаю, что я выберу, - с долей отрешенности произнес Брик. -Да ладно? – усмехнулся Шепард, - Поделитесь тогда с нами. -Это как в азартных играх: нужно просто понять шаблон. Это все шаблоны, это психология. И мне определенно не хочется быть утопленником. Так что вы считаете, что я выберу конверт, чтобы не попасться в руки Густаву. И в конверте сейчас окажется какое-то такое дерьмо, которое заставит задуматься остальных, прежде чем выбирать. -Быстрее, быстрее решайтесь, время на исходе, - пощелкал пальцами Лембрик. -Конверт, - Брик вскрыл черный конверт и извлек карточку, - Очевидно. -А в конверте указано… -Что это? – Брик показал карточку с взрывающимся динамитом Лэмбрику. Мужчина наклонился вперед: -Оу. Запустить фейерверк не выруская его из рук, вот и все. -Отлично, - глубоко вздохнул Брик, сам не рад своему решению, - Видите, принцип азарта, - дуло пистолета устремилось в шею Брика. -Зачем мне тыкать в лицо пистолетом, я же согласился? – раздраженно произнес Брик. Перед Бриком положили небольшую петарду с длинным шнурочком. -Ты должен поджечь ее, так было указано в конверте. -Но это же не фейерверк, это петарда! -А знаешь, ты прав, - согласился Лембрик, - Пожалуй, тебе лучше отойти от стола подальше, иначе отмывать наутро придется много чего. -Отпусти ее, прежде чем она взорвется, и не сжимай слишком сильно, - посоветовал Трент, но Лембрик перебил его: -Неет, он должен сжать как следует! Густав, будь добр, закрепи ее на руке,- Лембрик встал из-за стола и отошел на противоположную часть комнаты. Дворецкий достал изоленту и приклеил петарду к ладони Брика. -Спасибо, Трент, ты сделал мне неоценимую услугу, - нервно усмехнулся Брик. -Знаешь, Брик, она может оказаться бракованной. Ты не думал об этом? И, разумеется, мы не узнаем этого, пока ты не подожжешь фитиль, - произнес Лембрик. Густав направил пистолет на Брика. Парень тяжело дышал. Его руки крупно дрожали. Доун закрыла глаза руками. -Возьми зажигалку и подожги фитиль! – раздраженно закричал Лембрик. Брик вздрогнул и медленно поднес зажигалку к петарде. -Сейчас же! Парень клацнул зажигалкой, но она погасла. Руки жутко дрожали, кнопка не слушалась. Брик был весь мокрый от волнения и страха, ему меньше всего сейчас хотелось исполнять веление Лэмбрика, но Густав с пушкой сбоку как-то вдохновлял его повиноваться. «Это всего лишь рука… Я ведь могу потом вылечить ее, если победа будет моей… Ну же,» - рассуждал парень. Он медленно поднес огонь к фитилю. Фитиль заискрился, заставив Брика вытянуть дрожащую руку. -Если она бракованная, нам не придется повторять? – испугано спросил парень. Лембрик усмехнулся: - Нет. Я думаю, нет. Брик перевел взгляд на фитиль. Искры уже почти дошли до петарды. Лицо парня покраснело. Каждая мышца на его лице напряглась. Внезапно огонек потух, дойдя до петарды. Брик счастливо улыбнулся и произнес дрожащим голосом: -Бракованная… Послышался резкий хлопок. Парень с ужасом смотрел на свою руку. Он еще не успел почувствовать боль. Доун открыла глаза, но снова зажмурилась: -О Господи! Вместо ладони у Брика была лишь белая кость и остатки мяса по бокам. И пальцев, ни самой ладони не было. -О Господи… Боже мой…, - прохрипел здоровяк и упал наземь. Блейнли заткнула уши, стараясь абстрагироваться. Лембрик резко опустил руки вниз от восторга: -Это просто… вау! Громко вышло! – тихие перепуганные стоны Блейнли и Доун никак не сочетались с его восторгом., - Повезло еще, что окна не повылетали, - мужчина одернул пиджак, - Посмотрим, что у нас здесь… Трент закричал от ужаса, вытирая со своего лица и рук остатки плоти руки Брика. Блейнли крупно вздрогнула. Густав заметил: -Кажется, у него сердечный приступ. Брик лежал на полу и мелко дрожал. -В самом деле? -Брик? -Бриик?! Блейнли тихо заплакала. -Оу, он умер, - с неким сожалением ответил Густав. Доун легла на стол, рыдая. Лембрик тихо засмеялся и жестом приказал убрать тело из зала. Лембрик повернулся к участникам: -Ну что ж, Трент… Твоя очередь выбирать. Бочка или карточка? Парень беспомощно посмотрел по сторонам, все еще напряженный. Он взял карточку: -Две минуты под водой… Не думаю, что смогу. Поэтому карточка. Я рискну. -Хорошо, - усмехнулся Лембрик, - И что там? – Трент показал хозяину дома карточку, на которой был изображен глаз, - Ооо… -Что это? – испуганно спросил музыкант. -о, это очень любопытное задание. Ты должен… разрезать себе глаз. Рука Трента опустилась. Он мелко задрожал. Доун посмотрела на парня с испугом, как и Блейнли. -Можешь воспользоваться зеркалом, чтобы не промахнуться, - перед Трентом появилось зеркальце и лезвие. -Нет, - отрезал Трент. -Но только так… - Только так?! Нет, не так, - он отложил лезвие, - Я не могу этого сделать. -Трент… -Я не могу этого сделать! -Ты должен сделать это, таково твое решение, - Лембрик скрестил руки, - Бери лезвие. Трент осмотрел комнату, в поиске поддержки, но не обнаружил ничего, кроме рыдающих девушек. Он потер руки и отрицательно замотал головой: -Нет. -Бери. -Пожалуйста, - на его глазах выступили слезы. Голос музыканта задрожал. Но Лембрик молчал. Дрожь Трента усилилась. -Ты больной ублюдок! – он стукнул двумя руками по столу и заплакал. -Я дам тебе, - Лембрик завел часы и улыбнулся, - 30 секунд на выполнение. -Я не могу этого сделать! – закричал парень, произнося каждое слово отдельно. Он побагровел. -Тридцать секунд, - спокойно повторил Лембрик. -Я не могу этого сделать! -У тебя тридцать секунд. -Я не могу! -Мальчик мой, это не телевизионное шоу. Это реальность. Делай это, или Густав тебя дисквалифицирует. Ты это понимаешь? Кстати, ты можешь выбрать любой глаз. Это чисто твое право! Трент громко заскулил и опустился на стол. -Начали. -Ха! – заслышав тик часов, парень схватил зеркало. Он осекся. Лезвие в другой руке медленно приближалось к глазу, но Трент зажмурился. Часы тикали. Парень тихо захныкал. Он понимал, что другого выбора у него нет. Посмотревшись в зеркало, он снова поднес к глазу лезвие. -Двадцать секунд. -Твою мать!!! – Трент завопил, отложив лезвие и зеркальце. Пистолет уже уперся ему в затылок. Парень искривился в гримасе и зарыдал. Доун с опаской взглянула на него, но снова закрыла лицо руками, простонав. Блейнли не шевелилась, зажмурившись и закрыв уши руками. По ее щекам тоже текли слезы. -Я не смогу, - простонал парень, посмотрев на Доун. Девушка лишь снова залилась слезами, потирая руки. -Послушай, Трент, он ведь реально тебя пристрелит! Я говорю тебе! Пять, четыре, три… Трент резко ткнул себе лезвием в глаз и истошно завопил. Лезвие выпало у него из рук. Парень заткнул руками свой глаз. -Вот так, - похвалил его Лембрик, не взирая на крики. Трент еще раз крикнул, пытаясь совладать с болью. Он крупно трясся, мечась на стуле. -Всего то делов, - усмехнулся Лембрик. Трент снова закричал, рыдая. Блейнли посмотрела на него, но снова зажмурилась, плача. Доун погладила его по спине, утирая себе слезы, хотя понимала, что это не облегчит боль музыканта. -Доун? Тебе интересно узнать, что в твоем конверте? Девушка застыла, смотря в стол. Трент все еще рыдал. Девушка покачала головой и резко снялась с места, лишь тихо ответив: -Нет. -О, ну конечно! – улюлюкал Шепард, - Ты вовсе не азартный человек, верно? – слуга снял крышку с бочки, - Нет, ты предпочитаешь реальные вещи, - Доун приблизилась к бочке. Лэмбрику принесли чай. Мужчина усмехнулся: -Итак, две минуты, - Доун взялась за края бочки и набрала воздух, - Пошли! Рука Густава резко схватила Доун за шею, и опустила в бочку по уши. Доун попыталась немного вынырнуть, но хватка у Густава была железной. Блондинка задрожала, но потом успокоилась. «Нужно просто… не думать об этом,» - войдя в астрал, Доун просто отключилась от своего теперешнего состояния, и, взявшись за края бочки, стала медленно выпускать воздух маленькими порциями, считая до сто двадцати. Она периодически сжимала руку в кулак и расслабляла ее, стараясь не думать ни о чем. Доун ощутила свое сердцебиение. «-Ты не можешь всю жизнь посвятить мне!» Воздух медленно освобождал ее легкие. «- У тебя есть своя жизнь, у тебя есть друзья…» Доун сжала руки в кулак. «-Доун, тебе нужно развеяться. Ты молода, тебе нужно гулять и наслаждаться жизнью…» Пульс участился. «-Мы готовы оплатить полное лечение вашей сестры. У нас уже даже есть контакты доноров. Подумайте об этом, мисс Принн.» Коленки задрожали. « -Ничего, я большая девочка. Приготовлю сама. Развлекайся» Девушка начала упираться, отталкиваться от бочки, стараясь вынырнуть, хватала дворецкого за пиджак. «-Как я хочу, чтобы все было хорошо… Как прежде. Ты, я, мама, папа, парк на окраине, Джимбо. И мы Доун, ты слышишь меня? Доун?» Рука резко вытащила девушку на поверхность. Доун широко открыла глаза и стала громко кашлять. Блондинка упала на пол. -ДА! – закричал Трент, ударив свободной рукой по столу. -Что ж, - усмехнулся Лембрик, - Деву минуты! – он фактически прокричал и похлопал. Густав пожал плечами и с улыбкой присоединился к аплодисментам. Доун медленно встала и, хромая, направилась к своему месту. -Доун! Весьма впечатляет! – Лембрик был в восторге, - Знаешь, она была придумана именно для того, чтобы топить людей, - он указал на бочку, посмеиваясь. Трент посмотрел на Лэмбрика: -Что было у нее на карточке? -Сейчас узнаем. Густав? – дворецкий принес карточку Лэмбрику. Мужчина неспешно распаковал конверт: -А! Оу, не очень приятное наказание. Удаления всех ногтей без наркоза. Увы, Густав, может, в следующем году, - дворецкий расстроено покачал головой. Лембрик еще раз покачал головой в изумлении: -Вот это легкие! – Лембрик перевел взгляд на Блейнли, которая содрогалась от волнения, - мисс О’Хэллоран, вы готовы? Девушка нервно закивала, роняя слезы на стол. -А как долго можете задерживать дыхание вы, Милдред? – он поморщил лоб и сделал глоток чая, - Сколько твоему отцу потребовалось времени, чтобы утопить твою мать?– содрогаясь от рыданий, девушка быстро вскрыла конверт. Она швырнула карточку Лэмбрику: -Что это? – коротко спросила Блейнли. Лембрик поднял брови: -Это другая бочка с цифрой четыре. А эта четверка означает четыре минуты. Блейнли замотала головой: -Это невозможно. -Технически. Формально это возможно, - Блейнли разрыдалась в немой истерике, - Это даже близко не стоит с мировым рекордом. -Что ж.., - Блейнли подорвалась, все еще рыдая, - Похоже, попрошайкам выбирать не приходится, - она медленно подошла к бочке с опущенным видом. -Похоже, что так, - согласился с ней Лембрик, попивая чаек, и взял в руки часы, - Готов Густав? Начали. Блейнли резко окунули в бочку. Девушка, даже не заметив сама для себя, нырнула, испустив тихий стон. Доун с ужасом подскочила на месте: -Она была не готова! Густав лишь указал на знак тишины. Блондинка погрузила руку в волосы и тихо заплакала. Блейнли упиралась, как могла. Она пыталась встать, задействовав все свои силы, перевернуть бочку своим весом, но Густав был сильнее. Мужчина задействовал вторую руку, придерживая голову Блейнли. Девушка содрогалась и дралась. В бочке послышались крики и бурление воды. Доун громко всхлипнула. Блейнли схватила руки Густава и впилась в них ногтями, но на дворецкого это не произвело никакого впечатления. Это был немой кат, наслаждающийся страданиями своей жертвы. Он отцепил руки Блейнли и прижал их к бочке. Тело девушки затрепетало, забилось в руках Густава. Она стала трястись, скользить ногами по клеенке, снова пытаться освободится, но ей не удавалось. Доун закрыла глаза, тихо рыдая. «Животные…. Не люди – именно животные,» - пронеслось в сознании Доун. Внезапно все затихло. Девушка подняла глаза на Блейнли. Та уже не двигалась. Рука соскользнула с бочки и просто повисла вертикально. Густав тут же вытащил ее из бочки и положил на пол, откинув мокрые волосы с лица. Лицо Милдред застыло в предсмертной конвульсии: рот был широко раскрыт, а пустые глаза смотрели в никуда. В комнате зависла тишина. -А знаете, в начале нашей игры я бы назвал ее основной претенденткой на победу. -Никогда не угадаешь, сэр, - усмехнулся Густав. Лембрик пожал плечами. Слуги стали увозить бочку. Доун и Трент молчали, смотря в пол. Лембрик повернулся к парочке: -И Их осталось двое, - констатировал он и встал, - Доун, я бы хотел, чтобы ты села напротив Трента, пожалуйста. Девушка подняла голову и пересела без каких либо протестов или комментариев. Трент тоже молчал. -Спасибо, - он сел на свое место. Трент жалобно посмотрел на Доун. Та не поднимала глаз. -Что ж, вот мы и вышли на финишную прямую, - потирая руки, произнес Лембрик. Он хлопнул в ладоши: - Итак, прежде, чем мы начнем финальный раунд, я хотел бы сказать пару слов, если позволите, - ни Трент, ни Доун не проронили ни слова, - Я знаю, что этот вечер был очень трудным для всех нам. Но он, я хочу сказать, был довольно примечательным! - Лембрик улыбнулся и поднял в воздух одну руку, - Я говорю не только от своего лица, но и от лица Густава, его ребят и всей семьи Лэмбриков! И я говорю, - он направил руки в жесте пистолетов на финалистов, - Вы отлично играли. Вы оба. Я был бы рад наградить любого из вас, правда, - он вдохнул, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами и улыбнулся, - Итак, финальный раунд. Вероятно, игра закончится первым же вопросом раунда, - Трент аккуратно протирал свой глаз рукавом пиджака, - И я уверен, что у игрока, который будет первым в этом раунде, будет значительное преимущество, - он сделал акцент на слове «значительное», - Поэтому мы бросим жребий. Густав? В руках дворецкого появилась монетка. -Орел – Доун. Решка – Трент, - произнес Лембрик и посмотрел на Густава. Дворецкий подбросил монетку и прихлопнул ее ладонью, смотря на участников. Но и Доун, и Тренту было абсолютно все равно: они слишком много пережили, чтобы сохранить прежнюю чувствительность к событиям. Густав убрал ладонь и продемонстрировал монетку Лэмбрику, Доун и Тренту – выпал орел. Доун вздрогнула. -Итак, орел, - констатировал Лембрик. Доун взволновано посмотрела на Трента, ища поддержки в его глазах, но музыкант лишь отстраненно глядел вниз. -Доун, ты первая, - на этот раз в голосе Лэмбрика не было не насмешки, ни торжества. Доун нахмурилась и негромко шмыгнула носом, нервно перебирая пальцами. Хозяин вечеринки с шумом вдохнул воздух: -Последний вопрос. Что бы ты сделала? – медленно произнес Лембрик, выпрямившись на стуле, растягивая слова, - А, - Доун испуганно посмотрела на Шепарда, но тот продолжил, - Остановила игру прямо сейчас, - с этими словами Густав открыл дверь, привлекая внимание и Трента, который тут же поднялся, - И вы с Трентом сможете уйти… с пустыми руками, но живыми. Доун застыла. Она не могла поверить, что вот сейчас после всех мучений, что она пережила, она может оставить этот проклятый дом. Трент усмехнулся и с облегчением вздохнул. Лембрик придержал его: -Но это только первый А. Или Б, - продолжил мужчина. Доун заметила, как слуги принесли непонятную черную коробку, и зыркнула на Шепарда: -Этим дуэльным пистолетом, - Доун вздрогнула, когда увидела старый револьвер, - заряженным всего одной пулей, - в дрожащие руки девушки буквально силой вложили оружие, от чего она разволновалась и начала тихо всхлипывать. Трент напряженно посмотрел на Доун, а потом на Шепарда. -Убить Трента, - продолжил мужчина, испытывающе смотря на Доун, - Стать победителем, и… спасти свою сестру, - Доун быстро перевела взгляд на Лэмбрика, не веря своим ушам, - Выбирай. Трент опустил голову. Доун тихо заплакала. В комнате восцарилась тишина. Слегка дернувшись, Трент наклонился вперед: -Доун, - он счастливо улыбнулся, - Доун, все кончено. Мы можем.., - девушка всхлипнула, а Трент улыбнулся, - Мы можем уйти. Ты и я. Мы свободны. Этот кошмар закончился. Доун замолчала и посмотрела на Трента мокрыми от слез глазами. Тушь образовала вокруг глаз темные размытые круги, от чего серые глаза казались еще несчастнее. Улыбка Трента потихоньку начала сползать с лица музыканта: -Доун, - начал он серьезно, - Я так и не рассказал, зачем я пришел сегодня сюда, - девушка молчала, - Думаю, ты должна это узнать. Полагаю, у нас есть много общего, - его голос выдавал степень взволнованности, - Ты ведь пришла ради другого человека, верно? – губы Доун задрожали. Она прямо смотрела на Трента. По ее щекам катились крупные слезы: она уже приняла свое решение. Трент продолжил: -Верно ведь. Ты пришла сюда ради своего брала. У меня есть отец…, - но его рассказ оборвал выстрел. Трент посмотрел вниз: его рубашка в области груди медленно заливалась кровью. Револьвер вывалился из рук Доун. Девушка упала на стол и громко зарыдала, как не рыдала никогда до того времени. Комнату заполнил ликующий смех Лэмбрика, который возвел руки к потолку. Блондинка пыталась остановиться, чтобы попросить прощения у Трента, но слезы душили ее. Голова Трента упала на его грудную клетку: он больше не дышал.
-У нас есть победитель! – Лембрик подскочил на месте и зааплодировал еще сильнее, - Браво! -Браво! – присоединился Густав, - Брависсимо!
Лембрик и Густав громко аплодировали победительнице, но ей не хотелось ничего: она закрывала уши, чтобы не слышать их ехидного смеха, жмурилась и кричала, чтобы заглушить внутреннюю боль и одну единственную мысль: она продалась. Она продала смерти этого парня, который на протяжении этой злосчастной ночи всячески поддерживал ее. Она собственноручно спустила курок. Она продала все свои идеи и жизненные позиции. И никакое оправдание не могло откупить ее от совести.
Consequences
Автомобиль летел по пустой трассе. Доун пыталась не думать о событиях этой ночи, хотя совесть ей этого не позволяла. Все эти люди… Все они пожертвовали своими жизнями для того, чтобы она могла спасти жизнь своей сестры. Одна жизнь против семи. Но они сами сделали свой выбор, обрекая себя. «Глупая уловка для больного ублюдка, как Лембрик,» - подумала Доун и закрыла глаза. Ей хотелось забыть этот кошмар, как страшный сон. «Кем я являюсь теперь? Монстром? «-В этой сумке достаточно денег, чтобы оплатить все долги, оставшиеся после родителей. А так же чтобы возобновить учебу. Мы предусмотрительно нашли донора в Молдове, и пока мы тут стоим и общаемся, проводятся необходимые операции. Твоей сестре сделают операцию до конца недели. Видишь, мы держим свое обещание. Полагаю, спасибо еще никто не отменял.»
Автомобиль плавно остановился. Доун медленно выбралась из машины и потащила тяжелую сумку, забитую деньгами, к дому. Девушка абсолютно не торопилась: только шесть утра, Грэйси, видимо, еще спит. Уложив сумку на стул, Доун направилась в ванную. Девушка включила воду и посмотрела на себя в зеркало, стирая пятна от туши со щек: за эту ночь она постарела на несколько десятков лет. Избавившись от поверхностных признаков истощения физического и морального, блондинка сняла туфли и тихо подошла к комнате сестры: Грейс не должна была ничего знать. Доун приоткрыла дверь: сестра еще спала. Девушка облегченно вздохнула и быстро залезла в душ, желая окончательно стереть любое напоминание об этой ночи.
Часы пробили десятый час. «Почему она до сих пор спит?» - Доун поставила на стол тарелку с ризотто: девушка пыталась спастись готовкой от угрызений совести и ужасных мыслей. Положив полотенце на стул, блондинка направилась в комнату Грейс. Доун задержалась перед дверью сестры. «Веди себя естественно.» -Грейс? – Доун открыла дверь и медленно зашла внутрь. Грэйси не отвечала. Девушка отметила, что ее сестра лежала в том же положении, в котором Доун застала ее сначала. -Грэйси? – блондинка подошла ближе и слегка тряхнула ее за плечо. Девушка поддалась и перевернулась на спину: она была бледная и холодная, а губы ее посинели. Доун застыла и прикрыла рот рукой: -О нет… О Боже! – Доун схватилась за голову. Она сильно покраснела и застыла. В следующую секунду Доун стала трясти сестру: - О Господи, Грэйси! Пожалуйста! Прошу!! – голос Доун дрожал, - Грэйси, что ты наделала….
Автор: catSimka Название: Я не знаю, что мы делали этим летом. Рейтинг: PG Действующие лица: Бриджит, Дункан, Иззи, Трент, Линдси, Тайлер, Ной. Жанр: Deathfic, Фанфик за час, Проза жизни. Примечание: А ведь все так хорошо начиналось… Увы, но давно забыто обладателями писательского таланта на сием форуме, что герои их – обычные люди. И даже чуть меньше – обыкновенные подростки, без эпичности, суперсил или глубоких и печальных личных переживаний, как у героев каких-нибудь не особо шедевральных трагедий. А смерть – это вполне обычное явление для этого мира. Хоть весь мир и театр, но люди в нем – постановщики. А занавес падает под действием силы притяжения… Статус: закончен.
- Прости, что? Ты серьёзно? Посреди лета? Что? А-а-а… Ну, наверное… - я с облегчением нажала кнопку «отбой». Иногда ну совершенно не хочется говорить по телефону. И, разумеется, это «иногда» наступает именно во время очередной попытки друзей потащить меня в очередные неведомые дали. Я, не оборачиваясь, рухнула на диван спиной вперёд. Пружины жалобно скрипнули. Раскинув руки, я созерцаю потолок, отмечая несколько пятен и тихо упрекая себя, что веду себя, как героиня дешевого сериала. А, минутку, я и есть героиня дешевого сериала. Со стандартными проблемами и стандартным завершением сюжета. Если таковой вообще имелся. И нет, я не впадаю в депрессию! Я нисколько не жалею, что ушла! Все правильно сделала. Да-да, именно это мне и сказала мама, когда я вернулась домой. – Доброе утро, мам… - пробормотала я, прикрывая глаза рукой. – Детка, неужели ты до сих пор спишь? – удивилась мама, войдя в комнату. Неодобрительно оглядела комнату, заваленную всяким хламом, в основном оборудованием для серфинга. – И долго ты будешь впадать в спячку? – поинтересовалась она, заглянув мне в глаза. Я что-то невнятно пробормотала, глядя на неё снизу вверх. Мне бы хоть каплю ее уверенности в себе… *** - Эй, привет! – раздался у меня за спиной жизнерадостный голос. Я обернулась – навстречу мне, то ли быстрым шагом, то ли и вовсе бегом, несся Трент, улыбаясь во все 32 зуба и непрестанно поправляя то и дело сползающую с плеча гитару. Я нервно улыбнулась, на всякий случай шагнув чуть в сторону. Но парень, как ни странно, затормозил в метре от меня, быстро обнял, окинул внимательным взглядом. – Ты изменилась…- растерянно ответил гитарист. Я ответила вопросительным взглядом. –Классная стрижка! – мгновенно нашелся парень – А где Джефф? – Трент оглядел вокзал, но ничего, кроме моего рюкзака, не засек. – На ТВ. Вместе с очередной подружкой, - как можно безразличнее ответила я. – Оу… Прости… - парень растерянно почесал затылок. – Значит, горнолыжка? Летом? – быстро перевела тему я, широко улыбнувшись. Гитариста это, похоже, окончательно сбило с толку. – Ага, - улыбнулся он. – Ну, знаешь, лес, костер, все дела… А ты не видела Гвен? – тут все намерения парня были окончательно раскрыты. Я снова улыбнулась, на сей раз вполне искренне. Бывают же люди, возвращающие настроение… - Прости, нет. По-моему, она болеет… - протянула я, судорожно припоминая, когда вообще в последний раз звонила подруге. – Правда? Ну ладно… - Трент как-то поник, но тут же оживился, завидев подходящий к платформе поезд. – Пойдем, это наш! – крикнул он и, не дожидаясь моей реакции, втянул меня в вагон, каким-то чудом умудрившись зацепить и рюкзак. По инерции приземлившись на сиденье, а точнее, на кучу рюкзаков, я оглядела вагон. С верхней полки аккурат надо мной свисала Иззи, удостоившая меня щелчком по носу, на который я ответила лишь вежливой улыбкой. Напротив меня разместился несколько виновато улыбающийся Тайлер и растянувшаяся и на сиденье и на спортсмене Линдси, похоже, уснувшая. На верхней полке развалился Дункан, что-то вырезая на спинке ножом, на самом краю этого же сиденья с отсутствующим видом читал книгу Ной. Трент без капли стеснения уселся рядом со мной, умостив гитарный чехол на коленях. Причем, частично на моих. – Эм, а где все? - я обвела взглядом купе. – Ну, это все… - несколько виновато ответил гитарист. – Все, кто соизволил придти, - закончил за него панк, ухмыльнувшись фейлу Трента. – Да. Точно, - ответил Элвис, буравя Дункана взглядом. – А мы уже приехали? – сонно спросила Линдси, оглядывая присутствующих. – О, привет, Бридж! – тут же оживилась блондинка и, резво пересев на стол, начала вещать что-то про шоппинг. Иззи спрыгнула с верхней полки и, сделав сальто, забралась под стол, отвечая оттуда моднице что-то про свою тетушку Мод. Поезд резко качнулся, Ной выронил из рук книгу, похоже, философов античности, судя по толщине тома. Дежурно помахав мне рукой, индус свесился с полки, дабы вернуть утраченный фолиант, который, срикошетив от головы тут же отключившегося Тая, улетел под стол. Из-под стола донеслись звуки активного поедания. Обречённо вздохнув, Ной облокотился на спинку сиденья и возвел взгляд к потолку. – Дурдом, - резюмировала я, получив от лишенного философии парня понимающую улыбку. *** - Да, круто, Трент, - усмехнулся панк, оглядывая типичный «домик в деревне», стоящий посреди леса, через который мы столь упорно топали километров десять. Гитарист лишь что-то пробурчал в ответ. Шумно выдохнув, Тайлер опустил Линдси на садовую скамейку – блондинка побоялась испортить дизайнерские сапоги еще на станции и предпочла ехать на бойфренде. – Вот видите! Мы выжили, хоть за нами гнались орды зомби! – торжествующе выкрикнула Иззи, размазывая по лицу раскраску в духе Рэмбо и изображая эти самые орды. – О да, полчища живых мертвецов… - саркастично ответил Ной, отгоняя назойливого комара. – Скучный ты. Фу таким быть, - обиделась рыжая и с боевым кличем побежала в сторону леса. – По-моему, мы ее не увидим. Сегодня точно, - заметила я, провожая удаляющуюся фигурку взглядом. – Тем лучше, - мрачно ответил Ной. Неужели он обиделся на «скучного»? – Эй, ребят, вы идете? – донесся уже из-за двери голос Трента. Когда он успел? – Да, летим на крыльях любви, - хмыкнул Дункан и, пинком загнав свой вещмешок за дверь, вошёл в дом. Следом, кряхтя от тяжести багажа девушки и самой девушки, в домик ввалился Тайлер. – И кто меня дернул согласиться? – удивился Ной, поправив свой набитый книгами рюкзак, и последовал за спортсменом. Я, активно разглядывая местную природу, вошла вслед за ним и, споткнувшись о высокий порог, тут же полетела на пол, кажется, сшибая впереди идущих. *** - Эй, ты в порядке? – раздался чей-то голос. Голос парня, это точно. «Джефф?!» - промелькнула в моем мозгу шальная мысль. – Да, все хорошо, спасибо… Дункан? – удивилась я, открыв глаза. – А ты кого ожидала увидеть? Крокодила? – хмыкнул панк. «Да ты сам, как крокодил» - мстительно подумала я, поднимая свой рюкзак. Похоже, чемоданы Линдси уже были ликвидированы. Боже, сколько же я провалялась тут, на грязном… диване? По-моему, я споткнулась на пороге, а не посреди гостиной… Ну да ладно, это все не суть. Надо размещаться, ибо хоть и горнолыжка посреди лета, но все же отдых... Я осторожно поднялась по старенькой скрипящей лестнице на второй этаж, где лицезрела две комнаты и еще одну лестницу, похоже, на чердак. В одной из комнат, судя по грохоту, разместились Линдси и Тайлер. Справедливо рассудив, что парни, как истинные любители полуночного веселья, разместились в другой, я полезла на чердак, на верхней ступеньке получив подушкой не первой свежести в лицо. – Занято! – крикнул Дункан, захлопнув крышку люка. – Ну занято так занято, зачем же так орать? – тихо возмутилась я, отшвырнув подушку в сторону. – Эм, ребят, можно к вам? – неуверенно спросила я, приоткрыв дверь в комнату парней. – Конечно, Бридж, заходи! – улыбнулся Трент, призывно махнув рукой. Гитарист высыпал из рюкзака пакеты с едой, которой хватило бы, наверное, даже на Оуэна. – В смысле, поселиться… В той комнате два места, а на чердаке отдельное государство… Дунканолэнд, - на последней фразе я саркастично усмехнулась. – Серьезно? Вот гад, там кровати четыре минимум, - пробурчал гитарист, торопливо смахивая свои вещи с кровати на пол. – Ну вот, располагайся, - несколько виновато улыбнулся парень. – Да нет, у меня спальник… - я начала судорожно сдергивать рюкзак, дабы достать оттуда сей предмет. – А теперь у тебя кровать, - категорично ответил Трент, уже кинув на пол собственный спальный мешок. – Ладно… Спасибо, - благодарно улыбнулась я. – Кстати, а где Ной? – в помещении индуса явно не наблюдалось. – Он пошёл искать Иззи… Вроде. Обещал к вечеру вернуться… - гитарист выглянул в окно, проследил траекторию выброшенной с чердака крысы, чуть поморщился при столкновении снаряда с землёй, но людей не заметил. – Уже закат, - резюмировала я, усевшись на кровать. – Точно… Надо бы уже костер разводить… - протянул парень, но вдруг, словно резко что-то вспомнив, выбежал из комнаты. Я лишь пожала плечами и начала разбирать вещи. *** Меня разбудил истошный крик, доносящийся с чердака. – Линдси… - простонала я, поднимаясь с кровати. Голова болела нещадно, похоже, заработала я себе сотрясение. Пошатываясь, я вышла из комнаты и проводила глазами пулей взлетевшего на чердак Тайлера. Что странно, спортсмен ни разу не споткнулся на лестнице. – Твою ж… ! – донесся сверху пораженный голос Тая. – Врача, срочно! Вызовите «скорую»! – выкрикнул ворвавшийся на этаж Трент. Причём, ворвавшийся снизу. Я так и застыла посреди коридора, растерянно потирая лоб. Тайлер и Трент в своих попытках что-то сделать натолкнулись друг на друга и с шумом покатились по полу. Я попыталась осознать ситуацию, растерянно показывая руками то в сторону чердака, то в сторону спуска на первый этаж. С пальцев что-то стекало… Что-то тёмное, оставляя следы на полу, капало с моих рук. Вскрикнув, я вбежала в ванную и закрылась на задвижку. С ужасом оглядывая руки, я устало облокотилась на стену. *** Костер мирно потрескивал, освещая небольшой пятачок пространства, но в воздухе висела тишина. Напряженная пауза затягивалась. Тайлер в углу скамейки обнимал Линдси, утирая ей слезы и что-то нашептывая на ухо, Ной сидел возле костра с каменным лицом, вот уж воистину человек-загадка… Неужели он мог… убить Иззи за мелкую обиду? А я, получается… убила Дунка?! Боже… Я подтянула колени к груди и обхватила их руками, пряча кисти в длинных рукавах свитера. Пусть я и отмыла все до единого пятнышка, мне все равно кажется, что с пальцев вот-вот вновь закапает темная, такая теплая и живая жидкость… Я передернулась от отвращения. – Знобит? – спросил Трент, оторвав глаза от костра. Он выглядит спокойным, хотя именно ему пришлось… хоронить… Меня вновь прошиб холодный пот. – Да, замерзла, наверное… - чуть заикаясь, ответила я. – Тебе нужно погреться… Я понимаю, это все тяжело… И ты не представляешь, как мне жаль, что я все это начал… - гитарист опустил глаза, на несколько секунд замолчав. – Мы уезжаем на рассвете. Здесь уже не стоит оставаться. На, попей, - парень протянул мне фляжку с чаем. Я сделала несколько больших глотков и благодарно кивнула. – Да, ну и приключение ты нам устроил, Трент… - вздохнул Ной, внезапно перестав символизировать живую статую. Гитарист промолчал, уставившись на пламя. – Я, пожалуй, пойду прогуляюсь… - неуверенно произнесла я и направилась к лесу. – Стой! Одна? – удивился Тайлер. – Иду одна. Но можете пойти со мной, - ободряюще улыбнулась я. «Вспомни, чему учила мама – всегда улыбайся и другие улыбнутся вместе с тобой!» Я пошла по узкой тропинке, разбирая дорогу в темноте. Неожиданно земля под ногами поехала, я вскрикнула и упала, кажется, вновь ударившись головой. *** Потирая ушибленную голову, я поднялась на четвереньки, а потом и на ноги, тут же вынужденно обняв ближайшее дерево. Посмотрев вокруг, я замерла на месте. Желудок тут же скрутило, руки затряслись. Кап-кап… Снова тонкие струйки с пальцев… Не разбирая дороги, я рванула вперед, подальше от двух изуродованных тел, слившихся воедино и напоминающих жуткое, отвратительное кровавое месиво. Выбежав из леса, я обессилено рухнула на траву перед костром. Последнее, что я увидела – обеспокоенное лицо Трента и столь же невозмутимое, как раньше – Ноя. *** - Бридж? Эй, Бридж? – тихо окликнул меня Трент. – Ты как? – гитарист был не на шутку встревожен. Я судорожно спрятала руки за спину. – В порядке… Я – в порядке, а вот Тай… И Линдси… - я невольно всхлипнула. Еще немного, и я разревусь, как маленькая девочка… - Тише, все позади, все уже позади… - успокаивающе зашептал парень, прижав меня к себе. Я замерла на мгновение, а потом резко его оттолкнула и убежала с поляны. Подальше, только бы подальше отсюда! Кап-кап… Дождь с ладоней… *** Я сидела на полуразрушенном мосту над какой-то горной речкой, свесив ноги. Капли, стекающие с пальцев, падали в воду, растворяясь и исчезая. Может, я тоже так смогу? Если я прыгну, может, я так же растворюсь в этих водах? И никому не причиню зла… Очищусь, навсегда… Очередная капля полетела вниз, на этот раз не темная, а чистая и прозрачная. У меня нет сил сдерживать слезы, нет сил сражаться… И улыбаться тоже… Прости меня, мама… Простите, ребята… Я чуть наклонилась вперед и рухнула вниз, в ледяную воду. «Идет большая волна… Последняя…» - напоследок улыбнулась я, перед тем, как провалиться в темноту.
А где-то на другом конце страны симпатичная светловолосая женщина резко схватилась за сердце.
- В лесу найдены тела семи подростков и большая партия запрещенных веществ. Дело о заброшенной горнолыжной базе расследуется, - сухо сообщил диктор. – А теперь к другим новостям…
Автор: CandyKill Название: Сладкие плоды тщеславия. Рейтинг: PG-13. Действующие лица: Блейнли. Жанр: Драма, Angst. Примечание: А какие последствия принесло участие в популярном шоу? Кто-то стал звездой, а кто-то так и остался в тени своих более успешных соперников. А есть ли другая сторона дешевой славы?... Статус: закончен.
День выдался достаточно пасмурным, хотя в последний месяц не было ни одного дня, чтобы солнечные лучи смогли пробиться сквозь пелену туч. Капли дождя обрушивались на слегка запотевшее стекло городского пентхауса, который находится на крыше одного небоскреба. В самой квартире слышался едва слышный храп. Самая обычная идиллия пасмурного дня, когда ничего не хочется делать, хочется просто полежать в теплой постели, поглубже укутавшись в одеяло. Такую своеобразную атмосферу иногда могли нарушить только сильные удары грома и всполохи молнии, которые освещали квартиру не хуже чем свет от софитов, находящихся на соседнем здании. Послышался стук в дверь. Незнакомка, блаженно лежащая на ложе, никак не отреагировала на происходящее, но ради приличия, перевернулась на другой бок. Затем послышался более уверенный стук, дающий понять, что пора бы открыть дверь. Со стороны кровати послышалось негодующее бормотание, а две тонкие ножки попытались проникнуть в розовые махровые тапочки. Спросонья лишь одна нога смогла попасть куда нужно, а другая на секунду обожглась от холодного пола, но желанный тапочек нащупать спросонья так и не смогла. Поправив спадающие накладные локоны и накинув на себя полупрозрачный халатик, хозяйка апартаментов направилась к двери, по которой уже с явной наглостью стучали кулаком. Дверь отворилась, и на пороге предстали трое мужчин в странной униформе. Один из них покопался в кармане, и с недовольным выражением лица, вызванным долгим ожиданием, протянул листок хозяйке. Небесно голубые глаза, цвет которых был создан с помощью линз, естественно, быстро пробежали по тексту. По выражению лица хозяйки можно было с уверенностью сказать, что она не только шокирована изложенным на бумаге, но и весьма возмущена. Девушка скомкала бумагу и кинула обратно в доставщика, а сама попыталась быстро закрыть входную дверь. Но массивный кирзовый сапог не дал ей этого сделать и стал преградой к закрытию. Двое мужчин сразу же ринулись помогать своему товарищу. И им не составило труда отворить дверь и прижать хозяйку квартиры к стене. Послышались крики, вопли, и град оскорблений, которые были явно не свойственны обычной девушке, но двоим незнакомцам, которые без малейшего угрызения совести ходили по квартире, это ни чуть не помешало. Казалось бы, что в пентхаусе на крыше городского небоскреба должна была быть мебель, купленная в самых изысканных и дорогих магазинах города и даже в других странах. Возможно, раньше это так и было, но сейчас двое мужчин стремительно обошли надувной матрац , на котором была раскинута простынь с подушкой, и принялись снимать со стены плазму. Пока один из работников удерживал девушку у стены, остальные вынесли плазму и даже прихватили новенькую кофеварку, которая была куплена совсем недавно, на последние сбережения. Вскоре незнакомцев след простыл, а Госпожа, опустошенная, как физически так и морально, медленно сползла по шершавой стене вниз.
Годом ранее.
Больничная палата была тускло освещена, едва державшийся на потолке лампой с неприятным могильным светом. В самой палате были слышны пиканья различных приборов, а на неудобной больничной койке, чуть прикрытая казенным одеялом, лежала блондинка с гипсом на шее. Послышался скрип двери, в палату вошел незнакомец в смокинге с лакированным чемоданом. - Мисс, у меня для Вас не самые хорошие новости. - мужчина разложил чемодан на ближайшей тумбочке. Среди множества различных бумажек он достал один единственный листок, с толстой красной линией, стремящейся вниз, как на американских горках. - И что это такое? - едва дрожащий голос, при всем случившимся, смог сохранить в себе былую надменность. - Госпожа Хэллеран, ваши рейтинги в сфере телешоу резко достигли самого дна. - И что ты предлагаешь мне сделать? Твоя работа заниматься моими рейтингами. И почему рейтинги начали так стремительно падать? - небезызвестная Блейнли обратилась к своему подчиненному. - Просто на шоу отчаянных героев выявились не самые лицеприятные факты о вас. Собственно, Вы сами знаете о чем я говорю. Лицо блондинки моментально приобрело такой вид, будто бы она только что съела целый лимон. Вся эта история с реальным именем, не самыми хорошими подробностями о жизни ведущей, отразились ярким пятном на репутации светской львицы. - Что там у меня с предложениями об участиях в каких-либо шоу? – уверенный тон. Подчиненный чисто для приличия решил пролистнуть блокнот, хотя прекрасно осознавал, что все страницы чисты, и ни одна приличная программа не собирается приглашать ведущую в ближайшие 2 года. - Боюсь, что...- отрицательно покачал головой. Еще слабая, после курса реабилитации, блондинка не поскупилась, чтобы выпустить накопившейся гнев на стоявшем рядом стаканчике с налитым соком. Осколки и капли разлетелись в разные стороны, а томный взгляд Блейнли уставился в больничный потолок. - Так, собери мои вещи, я тут порядком задержалась. - госпожа со скрежетом в зубах поднялась с койки, отлепила от рук какие-то присоски, и направилась к выходу, намекая на то, что все чемоданы должен поднести человек в смокинге. Через пару часов блондинка уже привыкала к такой незнакомой обстановке собственного пентхауса, в котором она не была более года. - Так, вызови наряд горничных. - ухоженные пальчики ударились друг о друга, создам щелка. - Извините, но у вас огромные счета и долги по различным услугам.
Прислуга перелистнула несколько страниц в гладкой черной папке. Блейнли резким движением схватила папку и поднесла ее к глазам. Ей хватило минуты, чтоб осознать всю безысходность сложившейся ситуации. Кругом были красные цифры, так и давящие на глаза количеством нулей. Линии графиков стремительно направлялись вниз, практически во всех случаях. Исключением был разве что график по оплате за санузел, которым никто не пользовался на протяжении года. Папка медленно упала на пол, как в замедленной съемке. Светская львица подошла к окну пентхауса, по которому стекали капли ночного дождя, и посмотрела на горящий разными цветами город. И это было началом погружения ко дну имени небезызвестной ведущей. На следующее утро Блейнли нервно подписывала какие-то бумажки с явно недовольным лицом, выражающим нежелание это делать. Но сложившаяся ситуация вынуждала принять такое решение. Изготовленная на заказ ручка ставила одну галочку за другой в графе по продаже имущества. Шкаф из цельного куска дуба, люстра из горного хрусталя, и даже шуба из норки, стали жертвами безвыходной ситуации. Уже к вечеру практически вся квартира была полностью обчищена, а Блейнли получила смешную цену за срочную продажу вещей, ведь другие фирмы уж слишком затягивали выдачу нужной суммы. За такие деньги она могла бы купить разве что десять пар туфель в Милане, а сейчас это были последние деньги, на которые она могла бы пробиться обратно в сферу жизни, которой она жила и дышала на протяжении многих лет, и была одной из самых известных женщин безупречной репутации стервы. В одном из клубов в центре города всегда собиралась вся основная часть верхней ниши общества здешних мест, куда когда-то входила Дива. Примерив на себя свое платье цвета спелого граната, и уложив волосы, Блейнли собрала все сбережения в косметичку, и направилась на специально заказанном дорогом такси к центру города, где уже вовсю проходил праздник алчности и эгоизма. Черный лимузин с еле горящей табличкой «Taxi» подъехал к дверям клуба, где столпилась толпа богачей и известных людей всех мастей. Среди них были и простые бизнесмены и такие же телеведущие, как Блейнли, которые сразу же обратили внимание на внезапный триумф теледивы. Госпожа неторопливо прошла внутрь на высоченных красных каблуках, сохраняя свою фирменную улыбку с ноткой надменности. В темноте помещения засверкали косые взгляды и застрекотали острые языки, старающиеся пробить щит из уверенности девушки. Что-то в этот момент в душе Блейнли свернулось в крохотный комок, не дающий возможности сделать глоток. Коктейль из надменного смеха, блестящих глаз и душной атмосферы элитного клуба закрутил Блейнли по оси, не давая возможности вырваться из цепких лап душевной пропасти. Она быстро схватила бутылку виски и выбежала на мостовую, попутно спотыкаясь и раскидывая в сторону заколки, что держали прическу. Дива пробежала по меньшей мере два квартала, чтобы и краем уха не слышать то гнилое завывание, что царило на балу жадности. Присев на ближайшей мостовой, она начала захлебываться напитком, сдерживая поток слез, который просто из-за гордости не должен был выйти наружу. Борьба внутренних эмоций с налетом надменности под действием алкоголя продолжалась на протяжении часа, пока Блейнли, уже весьма опьяневшая и едва державшаяся на ногах, пошла вдоль узких городских улочек с пустой бутылкой в руке. Сливающиеся воедино огни заманили девушку на городской мост, с которого открывался прекрасный вид на канал, с медленно идущем по нему теплоходом. Спотыкаясь на высоких каблуках, госпожа оперлась на ограждение. Огни какого-то праздника, что проходил на палубе теплохода, сплелись в огромное яркое пятно, так манящее к себе, буквально зазывающее дотронуться до себя хотя бы одной частичкой тела. Блейнли, перелезшая через ограду, сначала потянулась рукой к свету, а потом сорвалась с моста. Раздался глухой удар, а потом послышались громкие крики, пробивающиеся через музыку из динамиков. Биение сердца прекращается, а тело будто бы становится невесомым. Боли даже не чувствуется, а в глазах рябь и сплошная темнота, изредка прерывающаяся яркими вспышками света. Странное чувство пробежало по телу в эту секунду. Казалось, что какой-то импульс заставил все части тела вздрогнуть. Еще одна вспышка. На темном полотне появился крошечный светлый огонек. Медленное биение сердца начинает усиливаться, а глаза набираются сил. Наконец-то веки приподнимаются, и яркий свет ударяет по сетчатке глаза. Доктора в белых халатах бегают по реанимационной с дефибриллятором, предпринимая одну попытку за другой, чтобы вытянуть приходящую в сознание девушку с того света. Кардиограмма начинает скакать то верх то вниз…
Автор: Gven666 Название: Explosions in the sky. Рейтинг: PG-13. Действующие лица: секретно. Жанр: сами думайте. Статус: закончен.
2 месяца. Касание. Касание. Еще одно. Провел рукой и отдернул. Касание. Зачем я каждый раз это делаю? Мне нравится твоя кожа. Прерывая контакт, я снова думаю, будто все это – бред моего воспаленного сознания. Логично – после стольких прочитанных книг счастье кажется вымышленным, а, следовательно, все факторы, что его создают, - тоже. Я придумал тебя и этот дом. Придумал то шоу, потому что нечем было заняться тем летом, как и всеми предыдущими до него. Хотя это уже нелогично. Там было слишком много людей, которых я так не жалую, ты же знаешь. Мне милее хорошая книга, чем кто-то либо нарушающий мою зону отчуждения. Кроме тебя, разумеется. Не знаю, как тебе удалось это провернуть. Несколько неловких ситуаций, две твои неудачи, и мы уже не друзья, мы уже больше. Ты все также не понимаешь моих книг, но меня это не задевает и не вызывает снисходительной улыбки, как раньше. Просто я изменился, точнее, ты меня изменил. Как все логично. В книгах пишут, что предчувствие смерти заставляет переосмыслить жизнь, заставляет ценить каждый её миг. Видимо, со мной что-то не так. Я всегда ценил тебя и то, какой ты делаешь мою жизнь. Даже сейчас, когда мне осталось жить всего ничего – около месяца или двух, - все осталось по-прежнему. Все также говорю с тобой у себя в голове, слегка улыбаясь на твою сонливость. Ты щуришься и вопрошаешь: «Как ты умудряешься проснуться раньше меня?». Я уже привык. Я хочу смотреть на то, как ты спишь. Но тебе об этом знать не стоит, если ты еще не знаешь.
1 месяц. Мы все спешим успеть как можно больше. Смерть таится в нашем подсознании, иначе, зачем бережем каждую минуту? Рвемся к стремлениям, победам. Кто-то ждет смерти, кто-то боится. И только почувствовав её дыхание на своем загривке, начинаем ценить жизнь. По-настоящему. Думал, меня это обогнет. Я же и так тебя ценю. Но теперь твоя утренняя болтовня не вызывает во мне желания уткнуться в книгу, абстрагируясь от всего того, что ты хотел бы мне сказать. Я просто прячу улыбку в чашку кофе, наблюдая за твоей мимикой и жестикуляцией, за твоими несовершенствами лица в виде морщинок и складок, которые мне так нравятся. И я все также не слышу твоих слов, точнее, их смысл растворяется в звуке твоего голоса. Это все ведь так глупо, правда? Но мне безумно нравится твои вечно взъерошенные волосы и не убиваемый энтузиазм. Ты замечаешь перемены в моем поведении, но не внешнем виде. Либо так ориентируешься на свои личные проблемы, либо привык видеть лишь мой внутренний мир. Думаю, что все в совокупности. Мне не обидно. Я тоже не был с тобой таким, каким должен был быть. Смерть. Смерть все меняет. Тебя. Меня. Всех. Смерть словно держит тебя за плечо и обращает внимание на мелочи, которые увидеть раньше мешала самовлюбленность, гордыня или что-нибудь еще. Может, если бы ты знал, что я умираю, ты бы увидел Смерть за своим плечом, которая указала бы тебе на спрятанные таблетки для уменьшения боли. На бессонные ночи, на редкие пятна крови на раковине, на мои изредка горловые хрипы. Они пока не часты, но скоро все станет гораздо хуже. Я буду пытаться скрывать изо всех сил. Не хочу, чтобы ты боялся меня потерять. Я уже боюсь от тебя уйти, хотя и знаю, что всегда буду рядом, пока ты будешь обо мне помнить. Насколько же сентиментальным делает человека осознание. Пишу тебе это, чтобы оправдаться за твое неведение. Но ты меня не простишь, я знаю. Я бы тоже не простил. Никогда. Ты, наверное, никогда не думал, что я могу быть таким. Все эти годы я пытался скрывать, ведь твоя любовь была ко мне такому, каким ты меня помнишь с первой встречи. К циничному, хладнокровному и безумно занудному. Все самое милое, что когда-либо порождалось с твоей помощью, я подавлял. А теперь не подавляю. Как же прекрасно ты улыбаешься, когда я внезапно целую тебя и смущенно сбегаю, сам пораженный этим порывом. Сентиментальным порывом. Поймал себя на том, что употребляю настоящее время, описывая ситуацию. Словно хочу, чтобы я тут был живым, и ты будешь видеть, читая этот дневник смерти, только жизнь. Твою и мою, запечатленную в определенный момент. Книги похожи на фотоальбомы. Фотографии в них – одна глава, страница или абзац, полные деталей. Перелистываешь – и ты уже на другой фотографии. Бывает, что они вставлены не по порядку. Бывает, что часть фотографии проявляется только после просмотра другой, но в этом же и есть вся прелесть, да? Надеюсь, мой фотоальбом проявит что-то в твоей жизни. Обязательно проявит, ведь он это – сборник моих мыслей, чувств. Часть меня. Весь я теперь, когда я мертв.
Day Eight. Я почти перестал читать. Наверное, все книги, что мы когда-либо берем в руки добровольно, мы берем ради того, чтобы почувствовать чужую жизнь. Ощутить эмоции и увидеть образы, недоступные нам. Пока что. Затем, зажав палец на странице и закрыв книгу, мечтательно щуримся, представляя себя в роли главного героя. Когда тебя ожидает смерть и ты, глядя на человека, которого скоро покинешь, ожидаешь её, не нужны дополнительные источники эмоций. Кружась по комнате, вспоминаю наши первые легкие касания рук, неловкие поцелуи и покрасневшие щеки. Кажется, я смущался даже больше тебя, хотя я менее стеснительный. Но для меня это было вновь – не только появления нежности, но и проявления нежности к кому-то такому, как ты. Мнение общественности меня почти никогда не волновало, но все эти воспитанные с годами моральные устои тяготили мое сознание, однако я доказал, что готов пренебречь своими принципами ради тебя. Почему? У тебя просто потрясающая улыбка. Ты улыбаешься во весь рот, полная противоположность моему смущенному сжиманию губ. Мне кажется, ты никогда не видишь – или не замечаешь, - как я улыбаюсь по-настоящему. Только тебе. Я старался скрывать. У тебя есть шанс все исправить. Я больше не скрываюсь.
Day Seven. Таблетки больше не помогают. Ни от физической, ни от душевной боли. Раньше я не мог уснуть, потому что меня съедало изнутри осознание. Осознание того, что скоро ты будешь просыпаться один. Меня не пугает, что ты найдешь мне замену. Замену можно найти каждому. Кому-то легче, кому-то труднее. Но так всегда проще. Я мог бы найти замену и тебе, но зачем? Скоро я умру, и поиском нового возлюбленного займешься ты. Прости. Так как снотворное я себе запретил принимать, то ночами я просто смотрю. Смотрю, как ты спишь, как медленно умираешь, медленнее, чем я. Все равно, что наблюдать, как каждую ночь цветки закрывают свои лепестки, а утром снова раскрывают. Маленькие жизни, маленькие смерти. Циклично. Затем их кто-то срывает, чтобы доказать свои чувства. Эгоистично и абсурдно – дарить чужую погибель ради любви. Забавно. Все самое просто и гениальное в жизни познаешь, столкнувшись со смертью. Потому что раньше времени на подумать не было. Нужно было успеть. Добиться успеха, заработать денег, найти пару, завести семью, все что угодно, но не мысли о том, что нас окружает. А у меня больше нет времени на все это. Только на сожаление. Я все же не успел. Все равно прости.
Day Six. Кровь, кровь, везде кровь. Она покидает мои вены раньше положенного срока. Когда я наклоняюсь, когда задумываюсь, когда лежу, запрокинув голову. Как крысы бегут с тонущего корабля, капли багрового цвета остаются где угодно, кроме моего тела. На твоей любимой книге – чтение для тебя очень не свойственно, поэтому я был обязан перечитать её, - на нашей с тобой кровати, на чисто белой раковине и таких же чисто белых полотенцах. Если книгу я еще мог отложить подальше – все равно ты её не читаешь, - а раковину протереть, то вот замыть пятна крови очень трудно. Хотя ты все равно не заметишь. Снова легким ветерком улетишь утром и вернешься поздним вечером, устало мне улыбаясь. Надеюсь, это твое счастье. А я скоро исчезну и не буду тебе мешать наслаждаться этим счастьем. Вся моя жизнь рядом с тобой – паразитирование. Будучи замкнутым и унылым, я питаюсь твоим жизнелюбием и неукротимой энергией. В нашем с тобой паре только твоя смерть была бы потерей чего-то ценного. А я лишь мусор. И я умер бы без тебя. Ты – не умрешь. Сомневайся бы я хоть на мгновение, я бы принимал лекарства, чтобы прожить с тобой еще чуть дольше. Но я и так долго тяготил тебя своим присутствием. Я уже безумно благодарен тебе за все эти годы, когда любил и чувствовал себя любимым. Теперь же…Моей любви достаточно на двоих. Все, что мне нужно, - немного времени и весь ты. Еще пять дней. А потом ты будешь свободен.
Day Five. Каждый день стал вдруг светлее, чем обычно. Или это все вокруг радуется моей скорой кончине? Даже я почти рад. У меня появился повод, чтобы побыть до конца искренним. Ты, конечно же, не знаешь этого повода, но сочтешь это за неожиданные и приятные перемены в моем характере. Может, подумаешь, что я наконец тебя принял, перестал строить защиту от тебя. Может, подумаешь, что я просто соскучился. Потом поймешь, думаю. Моя смерть оправдает эту перемену и то, что ты выпал из своей жизни ради меня. Может, ты будешь сожалеть, что не знаешь о том, как мало мне – нам – осталось. Сейчас это не важно. Просто сожми мою ладонь и дай мне утянуть тебя на улицу, подальше от запаха и скрытых следов смерти в нашем доме. Я хочу посмотреть, как будет выглядеть рассвет на твоем лице. Затем прямые лучи солнца, следом – закат. Это так глупо, но я стремлюсь восполнить пробелы в наших отношениях. Трудная задача на пять дней, в течение которых я буду скоропостижно умирать. Но я справлюсь. Веришь или нет, но я сделаю все, чтобы не жалеть об упущенном времени. Я и так упустил слишком много и почти потерял тебя. Простишь ли ты меня? Я все исправлю.
Day Four. Смерть. Её липкое присутствие впервые вызвало во мне страх. Сегодня я проснулся в четыре утра, весь в холодном поту, трясясь. Кошмары. Я боюсь не боли, не мучений, не того, что жизни после смерти нет. Просто боюсь прекратить существовать. Был человек, жил, менял этот мир под себя целиком или чуть-чуть, а потом умер. И неважно, что он делал и как важен был для человечества, он просто исчезнет, как исчезают народы, страны, города, как исчезает всё. И я буду частью этого цикла. Тяжелое осознание меня подавляет, вызывает желание добить себя книгами Кафки или Ницше. Хотя что они разумеют? Мир изменился с тех пор, как изменились они. Их философия уже не актуальна. Каждый из нас сам пишет мораль свое жизни. Сжигать книги стало дурным тоном после Брэдбери, но уничтожать предпочтения еще можно. Больше я не вдохновляюсь чужими мыслями. Больше я не вдохновляюсь ничем. Меня поглощает предчувствие. Словно космонавт, отцепившийся от шаттла, которого неминуемо притягивает к родной планете. Меня тянет к тебе, и я скоро умру, не успев до конца осознать то, как счастлив я был последние годы. И как безрассудно я все пропустил. Я действительно достоин смерти.
Day Three. Ты замечаешь, что я говорю во сне, в те короткие часы отдыха от беспокойных метаний усталого организма. Удивленно вопрошаешь о моих диалогах с кем-то – хорошо, что я не называю имени, - а я отвечаю, что просто грежу написанием книги всей своей жизни. Хочу стать настолько же узнаваемым и читаемым, как какой-нибудь немецкий мыслитель. Тебя это забавляет. Раньше от тебя бы я дождался только взгляда, в котором смешаны недоверие и лояльность, но сейчас ты знаешь, на что я способен, если захочу. Гордишься ли ты мной или тебя это раздражает? Меня это никогда не заботило, пока жизнь не заставила меня ценить не только её, но и чувства, её наполняющие. И свои, и твои. Мне трудно контролировать себя даже в сознании, не то, что во сне. Хочется обнять тебя крепче, чем обычно, и это вызовет у тебя подозрения, если они уже у тебя не появились. Однако я уже смирился и иногда даю себе волю, когда ты спишь. Иногда, стоит кончикам моих пальцев коснуться твоих губ, ты улыбаешься, а мне кажется, будто ты все знаешь и вовсе не спишь. Параноидальные мысли заставляют каждый раз задерживать дыхание, нервно вглядываясь в малейшие изменения на твоем лице, но я не могу изменить этой слабости. У меня осталось совсем немного времени, которое я хочу целиком и полностью заполнить тобой. Мои расплывчатые образы, катализатором которых являешься ты, трудно собрать в предложения, но я стараюсь, потому что это – мое оправдательное письмо, прощальная записка и завещание одновременно. Все, что после меня останется, - этот дневник и твоя память. Я буду жить, пока ты помнишь обо мне. Как только забудешь – исчезну навсегда. Пожалуйста, не забывай меня.
Day Two. Расставаться с жизнью легче, чем мне казалось. Я ведь умру рядом с тобой. Буду холодными пальцами сжимать твои, даже когда уже буду лишь куском мяса. Незабываемое чувство, наверное, – проснуться рядом с трупом, но мне было бы легче уйти, будь ты рядом. Слишком эгоистично, я знаю. За все эти годы, что я питался тобой и твои внутренним светом, пора бы научиться отдавать что-то взамен. А я хочу уничтожить этот свет своей прихотью. Знаешь, дело не только в том, что я буду рядом с тобой. Мне кажется, что так я передам тебе часть своей души, и ты точно меня не забудешь. Но разве моя смерть не вызовет у тебя ужас, способный уничтожить что-то светлое внутри тебя? Конечно, никто не смог бы пережить смерть любимого человека без душевных потерь. Или я слишком много о себе думаю? Наблюдая за тем, как медленно отодвигается тень и приближается свет утреннего солнца, я отодвигаюсь ближе к тебе. Выглядит символично: свет солнца добирается до меня, до моей жизни, а отчаянно тянусь к тебе, чтобы от него спастись. Ты – своеобразное лекарство, которое не вылечит меня окончательно, но поможет не волноваться насчет надвигающейся кончины. Морфий, которым я увлекся только в последние два месяца. Я больше не смотрю на закаты и рассветы в одиночестве. Как же это было глупо – не посвящать тебя в главные прелести этой жизни из-за боязни быть непонятым. Ты так идеально подходишь к этой атмосфере, словно был создан для неё. Удивительно. Мои увлечения всегда были интересны и тебе, мои слова не вызывали у тебя скуку, хоть и были мало понятны тебе, однако я предпочитал держать все при себе. Но я опасался, что, знай ты меня целиком и полностью, наши отношения не продлились бы так долго. До смерти. Моей. Ты – лучшее, что было в моей жизни, а я никогда тебя не ценил. Твоей самой главной ошибкой является трата себя на того, кто не видел этого. Но зачем ты делаешь это? Что тобой движет?
Day One. Сегодня я умру. С этой мыслью я просыпался последние два месяца. Когда последний луч солнца касался твоих запястий, я облегченно вздыхал, думая, что получил хотя бы еще один день отсрочки. Не ставил дату, чтобы соблюдать нужную хронологию. Но вот сегодня наступил день, которого я так боялся. Как много сожаления во мне сейчас из-за упущенного времени и моментов. Больше никогда я не увижу твоей улыбки, не проведу рукой по твоей щеке, не услышу твоего голоса. Кто бы мог знать, что когда-нибудь я буду обеспокоен чем-нибудь таким. Даже кровь в моем горле, которой я стал захлебываться, вызывает во мне меньше эмоций, хоть именно из-за этого я и погибну. Читая этот дневник, ты, возможно, обвинишь меня в пренебрежении своим здоровьем, так что хочу заметить – я тут же вызвал врачей. Не знаю, через сколько они будут здесь, но точно знаю, что они не успеют. Приедут уже за трупом. Прости меня за все. За то, что не сказал этого всего в лицо, опасаясь твоей реакции. Прости, что не оценивал тебя по достоинству. Прости, что никогда тебя не заслуживал. Чтобы не дать воли всем этим эмоциям, которые, возможно, заставят меня рыдать, я, наблюдая рассвет, настукиваю по своему колену одну композицию и напеваю её мотив. Ты никогда не узнаешь, какой, да это неважно. Просто я думаю о тебе и о том, как тебе будет плохо. Меряю все по себе. Как же тут красиво. Я поставил будильник, чтобы ты нашел меня раньше, чем они, и оставил записку. Приходи сюда. Мне плохо без тебя. Моя смерть наступит через 15 минут, и ты найдешь мой труп на нашем заднем дворе, с дневником в руках и улыбкой поднимающемуся солнцу.
Первое место – Maks_Montana; Второе место делят Sunny, CandyKill и Gven666 ; Третье место – Enrico_Maxwell; Поздравить участников конкурса с занятыми местами можно в этой теме.
