Шаг, шаг, шаг, па, прильнуть к его телу и пристально посмотреть в глаза. Повинуясь ритму, кружиться в его опытных руках, заставляя улыбку играть и переливаться. Скоро конец, звучат яркие заключительные аккорды, ну же, выдай красивый финал! Откинься на спину, почти оторви ноги от пола, красиво изогнувшись и переложив вес своего тела на него.
Нам время танца мы влюбляемся в своих партнеров, начинаем жить их чувствами и движениями, но лишь на три минуты. Три минуты, так много и так мало для одного танца. Но как только в зале на секунду перед грохочущими аплодисментами наступает тишина, все заканчивается.
Редкие хлопки, и ты еще пару секунд не можешь нормально дышать. Поклонись, пусть все закончиться красиво. Фламенко – танец лишь удачных актеров. Всем наплевать, что ты ненавидишь танцевать и терпеть не можешь своего партнера. Им все равно, что тебе больно, что тебе хочется плакать. Ты хорошо танцуешь – так пусть же состоится шоу! Так пусть же играет еще и еще музыка, так пусть же зрители аплодируют стоя!
Я наконец выпрямляюсь и немного пошатываясь, спускаюсь в зал. Сейчас будет разбор полетов. Наш вечный тренер и критик, Хезер, стоит с дьявольской ухмылкой, но даже она не может сдерживать восхищение. О да, в этот раз мы с Алехандро превзошли себя.
Так почему же я стояла на сцене, репетируя танец, а не сидела на месте Хезер? Потому что с детства занималась бальными танцами. С пятилетнего возраста мой отец был моим бессменным наставником, меня готовили для театра, моя комната увешана медалями и везде стоят кубки с соревнований. Именно поэтому я ненавижу танцевать. Потому что мой отец покончил с собой, не выдержав моего успеха. Он ведь так мечтал оказаться на моем месте. Ах, психология, какая же это страшная вещь...
Лучшей пары, как говорит Хезер, не найти. Мы настолько разные, настолько несовместимые, что наша бурная смесь, вспыхивающая при свете софитов рождает настоящее искусство, и даже я не могу это отрицать. Белоснежная и загорелая кожа, обольстительная улыбка и хмурая ухмылка, хрупкое мое и его накаченное тело… Это настолько красиво, что у меня захватывает дух, когда я, кружась, ловлю наше отражение в зеркале. Быстрые движение, прикосновения на грани приличия, взгляды с почти настоящими чувствами – это и есть фламенко, танец страсти и ревности.
Вздыхая, я забираю свои вещи и иду к выходу. Нет-нет. Хезер, еще одной репетиции я не выдержу. С меня на сегодня хватит.
У дверей меня с хмурой миной ждет Дункан. Хмурой – потому что танцует балет с Линдси, ждет – потому что любит. И не очень доверяет Алехандро.
Мимоходом целую панка в щеку и тащу за собой в столовую. Я умру, если не выпью чего-нибудь обжигающе-холодного, такого приятного и замораживающего. Жаль, что весь алкоголь охраняет день и ночь, словно цепной пес Криса, Шеф. Так хочется напиться, забыться и наконец расслабиться, но нет. Как я догадываюсь, Хезер мне спуска не даст.
На стойке лишь апельсиновый сок с полу растаявшими кубиками льда. Сойдет.
Я выбираю столик около окна, Дункан занимает место напротив меня. Так привычно и ново, он смотрит на меня со смесью лукавства и нежности, сохраняя на лице дерзкую усмешку. Читать по глазам улыбки, не обращая внимания на твои слова к другим – наслаждение истинной мазахистки, такой, как я. Почему нам так нравится испытывать боль, влюбляясь? Как же я ненавижу себя за то, что родилась человеком. Иногда это действительно заставляет меня мечтать о скорой смерти. Но не сейчас, все позже. Просто лови момент, ведь в день твоя доза этого изысканного наркотика – счастья, так мала, что ты не можешь ее упускать.
- Ты как? Выглядишь усталой. - заботится. Но он никогда не спросит меня так, когда за нами наблюдает. Скорее насмешливо бросит что-то про то, как я валюсь с ног и не стоит ли меня понести. Маски, маски, мы редко показываем свои настоящие лица. Потому что чаще всего под ними окровавленная кожа, ведь личины срастаются с лицом, если их долго носить. А еще чаще под маской еще одна, потом еще одна, и так далее. А лица нет, нет личности, есть лишь набор стереотипов, подражаний и подделок.
- Я? Усталой… ну да. – верчу в руках стакан, наблюдая за колебанием льдинок в соке.- У вас как продвигается? Или ты отказываешься надевать балетное трико? – хмыкаю я, немного встряхивая волосами. Облокачиваюсь на стол, подпирая рукой подбородок. Так ракурс на Дункана удобнее.
- Нет, Кортни заставила. Ты бы видела как блонди в пуантах пытается сделать ласточку, это что-то непередаваемое. – расхохотался панк, не сводя с меня глаз. – Спорю на что угодно, мы проиграем. Я, кстати, понял, какого принципа придерживался Крис, отбирая тройки. Алехандро и Хезер – рейтинговая пара, я и Кортни – тоже. – меня порадовало, что он не говорит «мы с Кортни». Знаете, я вообще редко ревную, считаю, что надо доверять своему парню, иначе твои чувства – пустой звук. Нельзя любить того, кому не веришь. Но все же. – Но я не собираюсь оправдывать его ожиданий. – бархатным, кошачьим тоном проговорил он. Голосом, который я так люблю. Я не заметила, как он скопировал мою позу и теперь смотрел в мои глаза с расстояния меньше пяти сантиметров. – хотя как посмотреть… - на пару мгновений губы соединяются, мы закрываем глаза…
- Гвендолин, Хезер мечет молнии и готова всех переубивать, прошу тебя, вернись в зал! – момент профессионально нарушает Алехандро, резко распахивая дверь. Я кинула недовольно-раздраженный взгляд в его сторону, но парень благоразумно убрался куда подальше. Я с сожалением смотрю на нахмурившегося Дункана, грустно улыбаюсь и вставая со стула, говорю.
- Увы, я не могу не пойти. Мне еще хочется пожить. Хотя бы для того, что бы продолжить то, что мы начали. – решительно захватывая с собой ледяной сок, я направляюсь к двери.
- Удачи тебе! А я пока схожу к Шефу, поищу мартини.- он всегда в своем репертуаре.
Вот так, быстро шагая к танцевальному классу, я и поняла, что окончательно и бесповоротно его люблю.

***
Шаг, шаг, па, раз-два-три. Взять за руку, раскрутится, если учитывать, что на мне на выступлении будет черное длинное платье, расширяющееся к низу, танец будет выглядеть действительно эффектно. Самодовольно-злая ухмылка Алехандро за час репетиции стала меня порядочно раздражать, но нельзя на этом сосредотачиваться. Думать о танце, о танце, и ни о чем более.
На середине нас прерывает Хезер, на этот раз она сверлит нас недовольным взглядом. От прошлого успеха ничего не осталось, в этот раз мы танцевали отвратительно. Слишком резко, слишком острыми гранями щетинились наши взгляды, слишком мы отпугивали друг-друга. Мы даже не танцевались, мы боролись за неизвестный нам призрачный приз.
Я немного брезгливо выдернула свою руку из его, и это не ускользнуло от тренера.
- Что произошло? – она недовольна. Сейчас начнется…
- Ничего. Просто я не могу больше сегодня заниматься, Хезер, у меня и так на этом личной жизни на этом шоу почти нет… Я устала. – со вздохом произношу я, сама того не осознавая, что спасаю Алехандро из-под шквального огня обвинений. Хезер иронично приподнимает бровь.
- И что? – потом смотрит на наши с парнем измученные лица и дает нам неясную надежду. – Окей, если повторите так же хорошо, как в прошлый раз, я вас отпущу. И даже не заставлю вас репетировать завтра. – мы с Алехандро переглянулись и медленно кивнули. Стук острых каблучков по полу, и снова включается музыкальная система.
Встаем на начальную позицию. Смеряем друг-друга устало-ненавидящими взглядами. Как только начинается танец, они пропадают, сменяясь иронией и страстью. Все вроде так просто.
- Не…смей.. завалить… танец! – горячее дыхание Алехандро обожгло часть шеи и ухо во время первой стойки. Я чуть повела плечом, стряхивая неясное ощущении со своего тела. Взгляд глаза в глаза, за страстью скрывается ехидство и злоба. Шаг, раз-два-три.
- Даже не надейся, что у меня есть желание застрять с тобой здесь на несколько часов. – между первой и второй позицией одними губами проговариваю я. Он, оборачиваясь, улыбается лишь глазами.
Я не заметила, как музыка подошла к концу. Повторив отученный давно финал, мы замираем. На сцену царственно возносится Хезер, и мне, увы, не видно ее лица. Я встаю, смахивая с лица мешающиеся пряди.
- Хм… Танцевали, вы, безусловно лучше, чем в прошлый раз… -она мнется, подбирая правильные слова. Я удивленно ловлю на себе взгляд Алехандро, но не успеваю ему ответить. – ладно, можете идти. Последняя репетиция перед выступлением, до этого вы можете отдыхать. – вздохнула девушка. Мы отупело смотрели на нее, не веря своему счастью. – Не поняли? Мы на два дня свободны!- радостно закричала она.
- Кто последний уходит из зала, тот убирается за всеми! – крикнула я и первой рванула к выходу. Остальные, как дети, кинулись за мной. За эту неделю мы даже успели сдружиться.
Последней оказалась Хезер. Она крикнула нам вслед, уныло закрывая дверь.
- Так нечестно! Сегодня была твоя очередь делать уборку! – я смеюсь и не оборачиваюсь. Нет, а зачем? Затем, что бы ей помочь? Ну уж нет. Я слишком устала.
Я неуверенно приближалась к балетному классу. Зайти или не зайти? Зайти и увидеть репетицию танца Дункана, посмеяться над Линдси. И все время быть под пристально-убийственным взглядом Кортни. Или спокойно посидеть в столовой, стащить мороженное и послушать музыку. Но мы же не ищем легких путей, не правда ли, Гвенни?
Я робко приоткрываю дверь и мило улыбаюсь сразу заметившему меня Дункану. Затем нейтрально Кортни, и наконец дружелюбно Линдси. Присаживаюсь на первый ряд.
О да, наблюдать за ними – как будто побывать цирке.

***
- Эмм… Хезер, ты уверенна, что это то платье? – неуверенно спрашиваю я, рассматривая гигантский разрез на юбке. Как только я делала шаг, он распахивался и полностью открывал мои ноги. Всего пара сантиметров отделяла его от выхода из границ приличия . Хезер окинула меня взглядом.
- Это то платье, которое дал мне Крис. Ты все равно не успеешь переодеться, поэтому смирись. К тому же это всего лишь на несколько минут. Потерпишь. – спокойно ответила она, оборачиваясь к Алехандро. – Нам надо поговорить по поводу финала. Я хочу кое-что изменить… - они уходят шушукаться о чем-то. Меня по дороге из гримерки ловит Крис, придерживая за локоть очередную милую девушку-стажера. Это пятая или шестая за неделю?
- Эвелин, иди подготовь занавес. – говорит он ей. Как только девчонка ушла, он устало бросает мне, проходя на сцену: - Вы выступаете вторыми. Через10 минут будьте готовы. – Уже скрываясь за бархатным занавесом, он ехидно добавляет. – Симпатичное платье. – Я его ненавижу с каждым днем все больше. Слава богу, скоро конец шоу. Иногда я просто мечтаю о вылете из него.
Я прохожу на авансцену, занимая место рядом с Дунканом. Задерживаю дыхание, что бы не рассмеяться над его глупым костюмом. Обтягивающий блестящий спандекс белого цвета. И зеленый ирокез с пирсингом. Представляете, как смешно выглядел парень? Почувствовав мое настроение, он хмыкнул.
- Пожалуйста, не смейся. – я кивнула, закрыв рот рукой. Но это было выше моих сил. Я захохотала, согнувшись пополам. Панк фыркнул, закатив глаза. – Очень смешно. Не всем повезло с танцем. – Я попыталась успокоиться.
- Ты прав. – серьезно ответила я. Дункан улыбнулся, повернувшись ко мне. Я снова окинула его взглядом. – Хотя нет, чертовски смешно! –опять засмеялась я, опираясь о колонну. Он приглушенно зарычал, приблизившись ко мне.
- Как только испытание закончится, я тебе покажу… - я заинтересованно приподняла бровь. Парень поцеловал меня в шею, остановив приступ хохота. Я прикрыла глаза, ожидая продолжения. Но его не последовало. Я приоткрыла один глаз, и видела, как теперь уже он смеется. – А вот это смешно! Видела бы ты, как выглядишь со стороны. – Я шутливо толкнула его, тоже улыбаясь.
- Тебе пора на сцену. Когда проиграете, постарайся не вылететь. Мне одной будет скучно. – шепнула я ему на ухо, когда он проходил мимо меня.
- Ну как же я тебе брошу? – ответил Дункан, вставая на какую-то балетную позицию. Заиграла музыка. Кажется, это балет «Щелкунчик.»
То, что происходило на сцене последующие три минуты, я описывать не буду. Скажу только, что весь зал умирал от смеха. Шефу, по-моему, даже стало плохо. Серьезной оставалась только Линдси, уверенная в своем успехе.
- Наш выход. – тронул меня за локоть Алехандро. Я последовала за ним, вытирая слезы от смеха. Надеюсь, мы не вызовем такую же реакцию.
Первые аккорды знакомой латиноамериканской мелодии. Отученные и четкие движения, легкие и плавные передвижения по сцене. Шаг, шаг, раз-два-три. Улыбаться и смотреть на партнера, чередуя подлинные эмоции с искусственными. Никто ведь и не заметит подделки, слишком мы вжились в свои роли. Почти настоящие чувства кипят на сцене.
Краем глаза следить за залом. Все притихли, заворожено следя за нашими движениями, боясь даже моргнуть и упустить мельчайшую деталь.
Шаг, па, стойка, поворот. Красиво играет атласное платье, переливаясь про свете софитов, закручиваясь у моих ног и немного мешая танцевать. Вот она, цена красоты.
Шаг, стойка, па. Алехандро привычно ухмыляется глазами, скрывая от зрителей наш внутренний диалог. По мельчайшим касаниям пальцев, по малейшим настроениям на лице расшифровываем мы его.
«Я тебя ненавижу. Ты чуть не наступил мне на платье. И руку перемести повыше, мне неудобно» - всего лишь на долю секунды опустить брови и немного резче двинуть ногой. Он поймет, не зря же так долго длились репетиции.
«Наши чувства взаимны, сеньорита. И ты опережаешь темп. К тому же я веду, хоть чуточку слушайся меня.» - По глазам и мгновенной перемене положения ладони. Взял тверже, стиснув мои пальцы почти до боли.
А из зла видна красивая пара, хорошо танцующая фламенко. И никто, кроме нас самих, не знает, что действительно происходит на сцене.
«Это не репетиция, не смей завалить!» - одновременно. Взгляды смягчаются, движения становятся более чувственными, плавными. Тягучими, как настоящий горячий шоколад. Теплыми, как отношения действительно любящих друг друга людей. Как много мы успеваем поведать зрителю за время, пока звучит музыка.
Заключительные, яркие аккорды. Последняя стойка, поворот, я откидываюсь на спину, он ловит меня. Красиво изогнувшись в его руках, я не могу дышать от напряжения, внезапно возникшего в зале. И только через несколько мгновений я осознаю его причину: в мои губы буквально впился Алехандро. Поистине красивый финал танца.
Нам время его мы влюбляемся в своих партнеров, начинаем жить их чувствами и движениями, но лишь на три минуты. Три минуты, так много и так мало для одного танца. Но как только в зале на секунду перед грохочущими аплодисментами наступает тишина, все заканчивается. По крайней мере, у одного из нас.
Я резко вырываюсь и вытирая размазавшуюся губную помаду, иду в зал. Мне еще придумывать объяснения для Дункана, хмуро ждущего меня у выхода. Ждущего, потому что он действительно меня любит. Хмурого, потому что был прав, не доверяя Алехандро.